Эта статья посвящена выдающемуся польскому писателю и педагогу, врачу и общественному деятелю, автору книг «Как любить ребенка?», «Когда я снова стану маленьким», «Правила жизни», «Право ребенка на уважение» и других.
О судьбе человека, который трижды отказался спасти свою жизнь.
В моём меню зима...
Холодное блюдо с горячим напитком...
На любителя, но тот, кто любит, тот не откажется...
Не торопить зиму, значит, прожить с нею долгую историю, в которой от лёгкого снега до тяжёлого льда - один скользкий шаг...
Я собираюсь любить её честной любовью, не сравнивая с самодовольным душным летом, легкомысленной прозрачной весной, с восхитительной красоткой осенью...
Собираюсь любоваться её сединой, которой она не стыдится...
Собираюсь говорить с ней долгими вечерами, угощая то обжигающим чаем, то красным вином, то мандариновый глинтвейном...
Собираюсь читать с ней толстые книги... обязательно лёжа под стёганым пледом, и обязательно никуда не торопясь...
Я не стану собачиться с ней из-за её срывов с пронзительными ветрами в каждое ухо...
Стану давать и себе право испытывать именно то, на что я способна в данный момент, а не то, что кто-то там считает правильным к публичному показу...
Я буду принимать её капризы, терпеть её дурного любовника-февраля, валяться без спроса на её снежной перине...
В моём меню - зима...
Предвкушая удовольствие, я раз и навсегда отказываюсь считать дни до весны, предавая эту благородную, но себе на уме, даму...
Я буду есть не спеша...
И жить, не спеша... совершенно волшебной зимней жизнью, в которой ничуть не меньше счастья, чем под самым уютным солнцем...
Достучаться-достучаться, добежать до поворота
и ключи найти от счастья без фальшивой позолоты.
Не играть ни в догонялки, ни в какие кошки-мышки
и понять-понять-понять бы, даже если – еле слышно…
Декабрю сказать: «Постой-ка… Бег замедли… Видишь? Счастье…»
Угостить его настойкой из брусники, попрощаться,
обещанье взяв, что скоро будет снега много-много.
Белым-белым станет город, раздобревший от сугробов.
В руки взять себя и спицы, шарф связать не в тон пальтишку
и цветные рукавицы с милым зайцем или мишкой.
Научиться не заплакать беспричинно и пустяшно,
начертить на небе знаки, промокнуть их промокашкой,
чтоб чернилам не расплыться. Знаков семь. Почти как в жизни
на тринадцатой странице, где мы жили-не тужили.
И признать, что однолюбка, но при этом – эгоистка,
и влюблять в себя прилюдно принцев, магов, трубочистов.
А в корзинку вместо хлама положить мечты-фиалки.
- Вы совсем сдурели, дама?
- Я мечтаю. Что вам, жалко?
Я не признАю своё пораженье.
Здесь королевой становится пешка.
Строчки – лишь мыслей моих отраженье.
Там я живу… для себя… И, конечно,
Сказки души – наш капризный ребёнок –
Плачут беспомощно, сердцем наружу.
Это, как утро, ворвавшись спросонок,
Знает, что точно приход его нужен.
Вдох или выдох… Да разве же важно?
Рифма легла, нарушая молчанье…
Пусть это даже кораблик бумажный.
Он иногда приплывает на счастье…
Пусть в них бывает двоякое "или"…
"Я к Вам пишу…" - для себя ли, для Вас ли…
Сказка начнётся опять с "жили-были"…
Сказка зимы… Новогодняя сказка…
Я придумаю Мир...
По своим, неподкупным законам,
На разметке судьбы прочертив философский пунктир.
Где мерилом – любовь,
И святым поклонившись иконам,
Не торгуют надеждой, алтарь превращая в трактир...
Я придумаю Жизнь...
Без надрывных и глупых истерик,
Эвтаназий душевных, сарказма, вне правил и догм.
Отмолю все грехи...
На коленях опла́чу потери...
И на чашах весов разместятся лишь вера и Бог...
Я придумаю Боль
Антиподом безумному страху,
Распущу по петле перепутанный злобой узор.
Вы, предавшие раз,
Театрально не рвите рубаху!
На крови заключившим оферту –
Не смыть свой позор...
Я придумаю Дом...
Для детей, стариков и влюблённых.
Будет время в нём течь
По особым – счастливым часам...
Небеса измеряя полётами душ окрылённых,
Возвращая надежду на счастье любимым глазам...
Я придумаю Сон...
Завернувшись в июлевость лета,
Загадав на звезду исполненье заветной мечты...
И тогда... и сейчас...
До души пред тобою раздета,
В каждой строчке стихов –
Для тебя...
О тебе...
Только ты!..
Я придумаю Миг...
До причастья...
До слова...
До крика...
До рожденья миров
И надрывной глухой пустоты...
Я рисую судьбу
Невесомостью лунного блика...
Пара ярких мазков
До заветной...
осталась...
черты...
Люди прячут свою истинную природу... Действительно, что бы у нас была бы за жизнь, если бы все ходили душа нараспашку, рыдали бы где попало, давали по физиономии всем, кто, с их точки зрения, заслуживает порицания, и откровенничали бы с первым встречным? Застегнись на все пуговки и живи; пусть видят только одежку, другого никому и не нужно...
Элис Хоффман, «Ледяная королева»
И знаешь, не пускай на самотёк
Ни чувств и ни эмоций. Между строчек
Найдётся обязательно свой срок
Для смыслов вместо долгих тихих точек.
Отыщется и объясненье для
Предчувствий и предвосхищений смутных.
Ты постарайся лишь себя понять
В такие вот неясные минуты.
Красная Шапочка путём проб и ошибок выяснила, что желания нужно формулировать точно, чётко, логично, последовательно и просто. Иначе как желания догадаются о твоих потребностях? Пока они будут пробираться сквозь витиеватые формулировки, забудут, с чего начиналось твоё желание, чем продолжилось, а главное, что в этом желании самое главное, в чем его суть. Потому всегда начинай с сути. И формулируй её коротко. И ясно. Но обязательно с важными деталями. А то получишь в наступающем году старые проблемы на новый лад. А оно тебе нужно?
Приходит ночь длиннее всех ночей, Старуха видит, чей ты был и чей, возможно, будешь, если бог родится. Часы берут вязание, и спицы стучат о тысячи случайных мелочей. Накидывают петли дней и дат на тот сюжет, в котором ты солдат, потом на тот, где ты герой-любовник. И узелком приказывают помнить: таков узор, никто не виноват. Смотри, садись с ногами на кровать, твоя задача - нить не оборвать и под руку не задавать вопросов. Грядет зима - мерцающая россыпь предчувствий, замерзающих в слова. Фрактал, кристалл, великая вода, мы состояли из нее всегда, но это чудо ощущали мукой. Владеть другим - доступная наука. Владеть собой - непревзойденный дар. Владей собой - сиди и не дыши, смотри, как время больше не спешит, как нити вирда связывают судьбы. Старуха мелом в темноте рисует, раскраивая крылья для души. Она-то знает, чей ты был и чей, возможно, будешь, если бог родится.
Попробуй никуда не торопиться.
Приходит ночь - длиннее всех ночей.
Наше сердце — удивительный орган!
Оно умеет не только перекачивать кровь, но еще танцевать от радости, замирать в предвкушении, сжиматься от жалости и обливаться кровью. А еще оно может разбиться от боли, разорваться от горя, упасть от разочарования, замирать в ожидании, трепетать от счастья...
Сердце — самый точный индикатор наших самых искренних эмоций, а потому цените и берегите тех людей, которые вам его дарят!....
Слушая старые пластинки, закрываю глаза и уношусь в прошлое.
Я заново переживаю те моменты, с которыми связала меня музыка...
Татьяна Первых
Слова, как музыка — либо в душу, либо проходят мимо.
Год подходит к концу, и чуть странно на душе. Кто-то спешит быстрее перепрыгнуть эту грань
и оставить позади себя всё то трудное и грустное, что было. А кто-то пытается задержать всё
хорошее, не в силах идти дальше, боясь расплескать это хрупкое счастье.
Как бы там ни было у вас с настроением, благодарите. За всё. За опыт, за мудрость, за уроки,
за приобретенную силу, за себя новую. За пришедших людей. За ушедших ....
За маленькие
радости, за приятные детали, которые уже и не вспомнить, но вспомните однажды. За мокрые от эмоций глаза. За такую родную до боли улыбку ребенка. За объятья. За чашку кофе вдвоем и
за поправленное ночью одеяло. За заботу. За нежность. За сердце, внезапно распахнувшееся этому
миру, и Вам. За доверие. За веру. За Любовь. ЗА ЖИЗНЬ.
Не теряйте людей, хоть на свете их много,
Ведь потом тех, кто нужен, в толпе не найти.
И бессмысленна в жизни любая дорога,
Если вы в одиночку решили идти.
Если душит тоска и просвета не видно,
Вы не верьте, что жизнь состоит из потерь.
Если просят уйти и до боли обидно,
Всё равно, уходя, не захлопните дверь.
В этом мире не всё, как хотелось бы, просто.
В жизни солнца порою не больше, чем льда,
Надо только уметь не терять этот остров,
Где маяк ради вас зажигают всегда.
Своему сердцу приказывать трудно,а чужому - ещё трудней. Как же вокруг многолюдно- толпы часов, очереди дней. А минуты - секунды и вовсе без счёта, путаются под ногами, словно детишки. Вот и недели вышагивают чинно, колоннами стройными... Месяц прошел. Читаю длинные книжки, слушаю ноты спокойные. И всё уже под контролем. Кроме одного недочёта -тонкой боли в груди. Беспричинной,невольной, не поддающейся измерению и учёту...
От мысли до звука дорога c немыми губами
близка, нелегка и разбита чужими шагами.
Срывается шёпот намеренно - горький,
способный открыть эти душные створки
и выпустить тело слепого моллюска
на свет, чтобы жил и играл каждый мускул
нам выданный небом для вечной печали.
А горечь безмолвия сушит ночами
любви океан, выпивая по капле
и чертим защиты убогой пентакли
мы пальцами веры по временной суше,
и любим, и верим, наивные души ...
Но в этом безумии столько святого,
что всё повторится в желании новом,
и снова о Боге и радостном лете
сыграет душа на потерянной флейте.
Каждый год, в самом начале зимы, мы с ним ходили за чудом. Помню, выходили рано утром, а перед этим весь вечер он рассказывал мне сказки и не разрешал грустить. Грустью, говорит, можно чудо спугнуть! И я верил ему.
Мы кутались в гигантские мамины шарфы, надевали по две пары шерстяных полосатых носков и шли в лес. Дорога за чудом каждый год менялась и была новая. Тут, он говорил мне, важно про шарф мамин да про носки не забыть, вот это-то не меняется. А остальное - всё другое.
И чудо в тот день всегда начиналось с самого утра. Откроешь глаза, а за окном снегу намело за ночь столько, что кажется, будто весь мир состоит из одного снега. Выйдешь из дому - зябко, морозно и тихо. Ноги утопают в мягком снежном облаке, небо близкое, свободное.
На входе в лес чуда становится ещё больше. Оно уже не тихо о себе напоминает, а присутствует рядом. В этом звонком морозном воздухе, где тишина подобна маленьким колокольчикам. Звонкая тишина.
Она касается тонких ветвей деревьев, и лес оживает. Крохотные снежинки инея кружатся в нежном танце, звучит музыка настоящего тёплого чуда!
Мы стоим посреди зимнего леса и ожидаем чуда. Оно здесь, близко. Теперь — в нас.
Виктория Дорн.
Мечты сбываются, когда их отпускаешь, как птиц в небо. Вселенная не любит, когда ее насилуют. Прийти к состоянию самодостаточности. Полюбить свою жизнь именно такой, принять ее со всеми шероховатостями и сюрпризами. И как раз в момент согласия чудеса случаются и сыпятся на тебя огромными снежными хлопьями.
Я примеряю город, как одежду,
в которой не уместны ни парча, ни бархат...
Заброшенность аллей в соседнем парке,
убогость старой клумбы у белёной арки
не оставляют никакой надежды
на роскошь и гламур - лишь скромный casual
годится для прогулки...
Извилистые переулки
струятся рукавами,
чьи узкие манжеты-тротуары
застираны давно и стары,
и хоть укрась их кружевами
неприхотливых и застенчивых фиалок,
они стремятся убежать от тесных и сырых подвалов -
туда, где новые особняки:
там много света, хоть свободы - мало...
Я примеряю на себя дома, мосты, вокзалы,
и купола церквей: я дотянусь - они невысоки...
Широкий крой огромных площадей
и перламутровые пуговицы тусклых окон -
я замерла пред зеркалом витринного овала,
пока вокруг нет любопытных лиц людей,
пока закат оранжевые двери не захлопнул,
пока ещё есть время выбирать лекала...
А, может, просто сбросить то,
во что меня пытается одеть мой старый город?
Оставить улиц длинное пальто
и шарфик многоцветный светофора,
и шляпку престарелого театра -
и убежать туда, где без одежд встречают завтра:
в сосновый лес на берегу реки,
где волны чуть касаются руки,
где только покрывало неба укрывает горизонт безбрежный,
и где я навсегда забуду об одежде...
***
casual ("кЭжуал", англ.): стиль одежды - повседневный, непринужденный, практичный
Мир снежинкой упал на весы, отмеряя мне сроки души,
время вести благой и пугающей одновременно.
Снег, спаси меня в этой янтарной бескрайней вселенной
и оставь на ладони мне след – длинный след – чтобы выжить и жить…
Пока в каждой минуте бьется ничейное сердце,
перефразируй меня, скажи другими словами...
А я - в середине треций буду обычным эхом
молчащей ноты...
И не спрашивай меня: кто ты?...
Мой день начинается серым, будто боится света,
как черно-белое фото...
И первый шаг из дома - почти что подвиг...
а дальше - поле...
я еду на велосипеде, врезаясь в ветер
сырой и нервный...
И думаю о том, что я мало помню:
качели, малина в ладонях...
Другими словами, во мне всё тонет
и исчезает на дне...
куда не добраться мне...
Молочные реки луны, Серебряный звездный дождь, Напьюсь я черничной воды, Гуляя в белую ночь. Шагая по миру одна, Сквозь миллионы длинных минут, Я буду идти туда, Где любят меня и ждут. Желтое солнце в глазах, Карманы полные звёзд, Всё это тебе подарю в небесах, Только построй мне мост, Венчающий нас двоих Средь этого мира тьмы, Увы, чувств не хватает одних, Чтоб исполнить все наши мечты. Любовь со вкусом хурмы, Как сладко-терпкая боль, И даже сам Господь Не вылечит нас с тобой.
Элинушка
Шутим, шутим, а тоска всё растёт, растёт... Нежней и бесповоротней Никто не глядел Вам вслед... Целую Вас — через сотни Разъединяющих лет.
Когда вокруг все становится белым, хочется переписать и некоторые моменты жизни на бело. Смотришь, как тихо падает первый снег, как заботливо покрывает он грязно-серую сырую землю, и думаешь: «Вот бы и душу так укутать в белое, легкое, тёплое и пушистое, чтобы не мерзло там внутри, не очерняло существование своими болезненными воспоминаниями»... Наверное, потому мы так любим снег и всегда завороженно смотрим на него, что нам кажется - это вполне возможно, и верится - все ещё только начинается и непременно будет!
***
Был снегопад обычным,
были дела так-сяк.
Вот бы с тобой о личном
поговорить, спустя
столько(!), не сосчитаешь,
зим, убежавших в даль.
И начинать: «Ты знаешь»…
И продолжать: «А жаль»…
Вот бы скучать, как прежде:
жадно, тягуче, зло.
Только всё реже, реже
помнится о былом.
А снегопад - обычный,
да и дела - так-сяк.
Зимы вошли в привычку.
Вон, до весны - пустяк.
Будут снега большими,
будет метель звенеть.
Помнишь, мы счастье сшили?
Счастье. Тебе и мне.
***
Когда лохматые метели
замельтешат, заговорят,
мы вспомним всё, что не успели,
и загадаем, что хотели,
в последних числах декабря.
И нас, растерянных, услышат.
А вдруг да это всё не зря?
И небо сразу станет выше,
взлетев пушком с понурой крыши
в последних числах декабря.
Мы сможем всё, мы так решили,
дав обещание зиме.
Потом снега придут большие,
ведь декабри они такие:
с мешком чудес - тебе и мне.
Разрешите с Вами познакомиться.
Я теперь не та, что день назад.
Говорите, и у Вас бессонница?
Значит, мы споёмся, снегопад.
Согласитесь, в этом слове «сказочно»
нет давно в помине волшебства..
Помню, что и я была загадочной,
а теперь - ни слова! Все слова
укатились ягодами горькими:
то ль рябина, то ли бузина.
Снег напичкан звёздными осколками.
Это начинается зима.
Разрешите с Вами познакомиться,
Новый снег, ни капли не ручной?
Только мне тот снег из детства помнится,
мягкий, безалаберный, родной…
Люблю всё, от чего у меня высоко бьётся сердце. В этом - всё.
Марина Цветаева
Через снега, снега — Слышишь голос, звучавший еще в Эдеме? Это твой слуга С тобой говорит, Господин мой — Время.
Черных твоих коней Слышу топот. Нет у тебя верней Слуги — и понятливей ученицы.
Рву за цветком цветок, И целует, целует мой рот поющий. — О бытие! Глоток Горячего грога на сон грядущий!
15 ноября 1916
Стихи и рисунок Марина Цветаева
Зима в стихотворениях Марины Цветаевой чаще всего была такой, как сама поэтесса: строптивой, своевольной, резкой, непокорной, непокоренной. Цветаева часто сравнивает снег с человеком. Объясняя это тем, даже если удастся поймать снежинку на ладошку, она все равно растает. Она все равно испариться. Как лучше наблюдать за этим танцем снежного покрова издалека, так нужно и давать человеку свободу....
Любовь: зимой от холода, летом от жары, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда от всего.
Декабрь - это про огромную коробку с мандаринами, про обжигающий кофе на зимнем морозе или густой ароматный шоколад где-нибудь в тихом уютном кафе, про кусочек лимонного пирога там же, это про бархатный голос Фрэнка Синатры, про волнующие звуки саксофона, про добрые новогодние комедии и трогательное чёрное-белое кино, это про винтажные рождественские открытки, про долгие вечера за искренними душевными разговорами, неторопливыми, словно падающий снег, и согревающими гораздо сильнее, чем горячий чай, шерстяные свитера и теплый свет лампочек, это про волшебную атмосферу праздника весь месяц, это про приятные мурашки от долгожданного предвкушения счастья, надежды и веры, это про предновогоднюю суету, которая быстро закружит и декабрь пролетит в одно мгновение. Главное - насладиться каждым прожитым днем, испить его, не расплескав. Позволить проникнуть в наши сердца. И декабрь обязательно подарит красивую сказку, даже если мы перестали верить в нее ещё в детстве.
неосторожное
снегопадение,
неуловимость
воздуха и
снова в небо рваное,
душа,
однажды,
проснётся океаном,
бабочкой потешной,
порхающей между
сердцем
и надуманной грешностью,
в поисках
единственной ноты,
замрёт.
я все помню, - частица -«не»
раздельно пишется
с глаголами,
и слитно - с невозможностью
полётов...
ещё есть что-то,
что скрываешь от себя,
достаёшь по крохам,
и бросаешь в звёзды,
часто неуловимые,
в своей вековой
неспешности ...
в твоих глазах
с частицей «не» -
остались
небо,
и наша
нежность
Бесконечная вера в жизнь — не самообман, закрывающий неизбежную для каждого из нас правду, друзья мои…
Наоборот, очень храбрая способность, продолжать, зная эту правду.
Способность не терять смысла тогда, когда уже всё кажется бессмысленным.
Способность идти под снегопадами судьбы, перестав размышлять о том, почему именно сейчас они случились и именно к тебе пришли.
Знаете, я очень уважаю в людях эту тихую храбрость, в которой нет никакой показательности, нет детской игры в излишне раздутую несокрушимость, нет иллюзий о том, что одно преодоление гарантирует им все последующие… и воинственности, всеоружия, яростной борьбы нет тоже.
Есть правда первого шага, который делают в неизвестность только потому, что отступать некуда…
Это много. Очень много, поверьте…
Не теряйте веры в жизнь. Даже в самом отчаянном её моменте.
Пробирайтесь туда, куда смотрят не только ваши глаза, но и сердце…
Я позволила лёгкость шагов…
А ещё — тишину и молчание…
Проводила с улыбкой врагов…
И отважилась жить без отчаянья…
Слышать шепот далёкой весны…
На февральском пороге с метелями…
И смотреть изумрудные сны…
Все с мечтами… но только вот с теми ли…
Птица может гнезда и не вить…
И жить в клетке ей тоже не хочется…
Если долго наматывать нить…
Она может внезапно закончиться…
И тогда без боязни взлетать…
Открываешь четыре все стороны…
Я отважилась больше не ждать…
И пропали с пути злые вороны…
На любую погоду согласна.
Нынче ясно? Спасибо, что ясно,
Завтра ветер? Спасибо ему.
Просто я воротник подниму.
А вчера целый день моросило?
И прекрасно - я плащик носила.
Лариса Миллер
Ноябрь… это уже не осень. это почти зима. Это уже сон Земли… Небо опустилось, закрыв солнце… Редко-редко прорвется оно сквозь сизые, тяжелые, сырые тучи. Оно почти не греет, а напоминает людям- я есть, я Солнце. Природа молчит, застывая, и ждет снега… Ждёт чистоты и тишины… тогда наступит покой. Позже первый скрип шагов по снегу разорвет эту тишину ожиданием праздника.
А пока ноябрь.
Дорогие мои любимые ДРУЗЬЯ!К сожалению,меня не будет некоторое время с вами!Я желаю всем СВЕТА на ваших страничках и душах,всем радости,несмотря ни на что,и ЗДОРОВЬЯ!Я буду СКУЧАТЬ!Всех обнимаю с нежностью!До встречи в декабре!!!
Наша жизнь вовсе не с чёрно-белыми полосами... она яркая... Сегодня может быть горчично-солнечной, завтра - лазурно-романтичной, а послезавтра уже сиреневато-задумчивой... Мы - художники... И самые чудесные краски, которые могут только быть, в наших руках... И как мы раскрасим наш день, зависит исключительно от нас самих...
Каждое касание душой похоже на легкое прикосновение перышка – невесомо скользит, словно плавно и неспешно танцует на воде лепесток цветка или пушинка одуванчика плывёт над землей в прозрачных ладонях ветра всё выше и выше. Душа такая тонкая и ранимая, трепетная и воздушная, в ней нет дна и углов, но есть что-то глубокое и безграничное, способное дарить свет, надежду, тепло и любовь...
Когда просветлеет на небе, в душе и сердце,
из маленьких истин возникнет одна, твоя,
ты сможешь вернуться,
от той, от себя согреться
и вспомнить, и снова сказать: это просто я
исчезла тогда, растворившись в тягучих тучах,
в сновавших дождях, не боявшихся темноты.
Когда просветлеет, чуть-чуть переставши мучать,
прошепчешь себе,
что теперь ты - почтичтоты.
Ecть такие женщины, которые уже не боятся. Не боятся не понравиться. Не соответствовать. Не знать. Не успeть. Oни не боятся пеpeспросить. Выглядeть нелепо. В их жизни всё мeньше пробелов. Уже не страшно не по прямой. Могут криво. Знают, что красиво - этo внутри. Они не боятся утонуть. Так как давно живут на глубине. Не стесняются плакать. От горя и радости. Смеяться от этого тоже умеют.
Они не боятся морщин. Они уже не первые. И теперь все от улыбки. Они не боятся того, что о них подумают.
Им все равно с глютеном или без. Они едят то, что хотят. Им уже не страшно делать это ночью. И совсем не стыдно. Они знают, что курить и пить - не вредно. Вредно - не дышать. Не хотеть.
Им всё-равно. Пpишёл он в 18:30 или 21:00. Если он любит. И торопится. Главное - он есть. Они не боятся быть одни. Умеют не видеть того, кто не замечает. Отходить от того, кто отталкивает.
Им есть, что сказать. Есть о чём молчать.
О чём молиться. У них всё от души. Им не страшно показаться глупыми. Толстыми. Худыми. Они перестали казаться. И начали быть.
Делать то, что любят. Любить того, кто любит. Спать с тем, с кем не уснёшь. Даже если очень хочется.
Говорить прямо. Не накручивать. Кудри. Себя. Прислушиваться к тишине.
Они умеют ценить время. Утро. День. Ночь. Они заняты делом. Своим. Они умеют быть с собой. Собой.
Есть женщины, которые не боятся.
P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание - мы вместе изменяем мир!
Tatjanuschka
