Касаясь трех великих океанов,
Она лежит, раскинув города.
Покрыта сеткою меридианов,
Непобедима, широка, горда.

Но в час, когда последняя граната
Уже занесена в твоей руке
И в краткий миг припомнить разом надо
Все, что у нас осталось вдалеке,

Ты вспоминаешь не страну большую,
Какую ты изъездил и узнал,
Ты вспоминаешь родину – такую,
Какой ее ты в детстве увидал.

Клочок земли, припавший к трем березам,
Далекую дорогу за леском,
Речонку со скрипучим перевозом,
Песчаный берег с низким ивняком.

Вот где нам посчастливилось родиться,
Где на всю жизнь, до смерти, мы нашли
Ту горсть земли, которая годится,
Чтоб видеть в ней приметы всей земли.

Да, можно выжить в зной, в грозу, в морозы,
Да, можно голодать и холодать,
Идти на смерть… Но эти три березы
При жизни никому нельзя отдать.
Константин Симонов

Я люблю тебя
еле слышно,
Так, как ветер
листву колышет.
Так, как шепчут
ночами звезды.
Без истерики.
Даже слезы
Не прольются
во время
отчаянья...
А когда
ты придешь
опечаленный,
Обниму тебя,
молча, сердечно.
Я люблю тебя
тихо и вечно.
Говорили мне
мудрые тети:
"Повзрослеете,
сами поймете -
На любовь
лишь три года
уходит".
Лгут они.
Любовь
не проходит.

Ночь легко разлила синь густую
от пронзительной страсти до нежности.
Кто придумал Любовь , да такую -
бесконечней любой бесконечности.

Звезды падать с небес не торопятся.
В заводь глаз с головой - там остаться.
Мне всерьез так отчаянно хочется
в тех глазах насовсем затеряться.

Зачерпнула луна свет серебряный,
звездный ковш опрокинув на счастье.
Кто придумал Любовь , кто потребовал,
чтоб дышать , да невмочь надышаться...

Пульс в едином порыве колотится -
привязалась к тебе половинкой.
Пахнут губы травой...а мне хочется,
чтоб тобой навсегда до кровинки.

Тишина вместо слов говорящая -
недосказанность выше признания.
Кто придумал Любовь настоящую -
*больше жизни* в одно прикасание...

Давно цари России новой,
Оставив стольный град Москвы,
В равнинах Ингрии суровой
Разбили лагерь у Невы;
Но духом ты, Москва, не пала
И, древнею блестя красой,
Ты никогда не перестала
Быть царства нашего душой.
Твой дух в одно его скрепляет;
Любовь к отчизне, как струя,
От сердца к сердцу пробегает
По целой Руси из Кремля.
Но ту любовь, с которой дикой
Пустыню любит – ты слила
С огнем науки и великой
О Руси мыслью облекла.
Связав минувшее с грядущим,
Забвенье с предков ты сняла,
И поколеньям ныне сущим
Ты мысль отечества дала.
Оно – в той вере величавой,
Что Русь живет в моей груди;
Что есть за мной уж много славы
И больше будет впереди;
Что в доле темной или громкой
Полезен родине мой труд
И что дела мои – потомки
Благословят иль проклянут...
Москва! в слезах подъемлю руки
К тебе, как к матери дитя,
В день драгоценный для науки,
В день приснославный для тебя!
О, пусть кричат трибуны злые –
Мы верим сердцу своему
Жива Москва – сильна Россия,
И Божий свет рассеет тьму!
Аполлон Майков
1855

Не закрывай окно и не гаси огня,
Раскрой ладони теплые до дрожи,
Всем сердцем позови к себе меня,
И верь: с тобою встретиться мы можем...

Я прилечу... К тебе... Издалека...
Не важно время встречи или место,
Ты просто ощутишь: моя рука
С твоей переплетется тесно-тесно...

Прикрой глаза... я поцелую их...
Легко и нежно-нежно... как умею...
Взмахну крылом - и счастье на двоих
Сердца тебе и мне сейчас согреет...

Я прошепчу тебе слова любви
И пусть в них будет очень мало смысла...
Раскрой ладони... тихо позови...
Не закрывай окно - уже я близко...

Стоит дню задремать, завернувшись в зарю
И повесив ночник мятно-белой луны,
Я – в тебя – прихожу и с тобой говорю,
Наполняя спокойствием рваные сны...

Осторожно сшивая лохмотья часов,
Заполняя пустоты дыханьем тепла,
Среди россыпи звёздно-манящих мостов,
Раскрываются два белоснежных крыла –

В невозможно/безумно/желанный полёт
Только ты во всю мощь их сейчас распахни...
В золотисто-опаловом кружеве нот
Вечных вальсов Шопена сейчас мы одни

Нарождается день в тонкой дымке весны –
Ароматно-пушистой, как снег тополей
Посмотри как глаза светлячками полны –
Это чтобы твой день был как можно теплей

В моих глазах – как эхо высоты –
Зеркальность счастья сбывшейся мечты!