Там далеко-далеко, где навис очарованный лес,
Где купается розовый лотос в отраженной лазури небес,
Есть преданье о нежной Родопис, приходившей тревожить волну,
Погружать истомленное тело в голубую, как день, глубину.

И орел, пресышенный звездами, совершая заоблачный путь,
Загляделся на кудри Родопис, на ее лебединую грудь,
И сандалию с ножки чудесной отыскав меж прибрежных камней,
Близ Мемфиса, в сады фараона полетел он с добычей своей.

Под ветвями кокосовой пальмы раззолоченный высился трон,
Где свой суд прел толпой раболепной самовластно вершил фараон.
И орел над престолом владыки на минуту помедлил, паря,
И бесценную, легкую ношу уронил на колени царя…

И царицею стала Родопис, и любима была – потому,
Что такой обольстительной ножки не приснилось еще никому…
Это было на радостном Юге в очарованном мире чудес,
Где купается розовый лотос в синеве отраженных небес.

Каждый вечер, на закате
Солнца гневного пустыни
Оживает и витает
Призрак, видимый доныне.

Призрак Южной Пирамиды,
Дух тревожный, дух опасный,
Вьется с вихрями пустыни
В виде женщины прекрасной.

Это – царственной Родопис
Вьется призрак возмущенный,
Не смирившейся пред смертью,
Не простившей, не прощенной.

Скучно женщине прекрасной,
Полной чарами былого
Спать в холодном саркофаге
Из базальта голубого.

Ведь ее души могучей,
Жажды счастья и познанья
Не сломили б десять жизней,
Не пресытили б желанья.

И душа ее мятется
Над пустынею безгласной
В виде женщины забытой,
Возмущенной и прекрасной.

Мирра Лохвицкая (Жибер)

25 декабря 1900 года