Они без слов понимали друг друга,
И не было в мире сердец нежней.
Он бурно любил. А его подруга
Любила, быть может, ещё сильней.

Есть множество чувств на земной планете,
И всё-таки, что там ни говори,
Навряд ли найдётся прибор на свете,
Способный измерить накал любви.

Насколько всё было у них счастливо –
Прочувствовать было бы слишком сложно.
Однако же было всё так красиво,
Что попросту вычислить невозможно!

И всё ж вдруг такое порой случается,
Что там, где всё тысячу раз прекрасно,
Свершается вдруг до того ужасно,
Что просто в сознанье не умещается…

Встречая весенне душистый шквал,
Шагнули они вдруг беде навстречу,
И в самый спокойный и светлый вечер
Попали под бешеный самосвал.

А дальше, как тысячи лет подряд,
Взлетев под сияющий свод святилища,
Они оказались у врат чистилища,
Откуда дорога и в рай, и в ад…

И, глядя печально в свои бумаги,
Сказал им сурово премудрый Пётр:
«Хоть думай о горе, хоть думай о благе,
А промысел высший и чист и твёрд.

Кому-то грустится, кому-то хохочется,
Ведь судьбы не мы, а за нас вершат,
Не всё получается так, как хочется,
Тебе – он сказал ей – дорога прочится
Отныне и присно в кромешный ад.

Когда-то ты в юности нагрешила,
И ныне, что выпало – принимай.
А музу иное Судьба решила:
Грешил ты немного, что было – то было,
Ступай же отныне в прекрасный рай!»

Но он на колени упал с мольбою:
«Пусть будет такой и её стезя!
Оставь же её навсегда со мною!»
Но Пётр покачал головой: «Нельзя!

Конечно, всё это ужасно сложно,
Но так существует мильоны лет:
Вот если за грешником вслед, то можно,
Но только подумать здесь крепко должно:
Обратной дороги оттуда нет!»

Но он улыбнулся: «Смешной секрет!
Разлука в любви – пострашней состраданий!»
И в страшную лаву без колебаний
Он прыгнул навечно за милой вслед!

Мораль тут излишня: пойми и знай:
Ведь если бы все мы вот так любили,
То чувства людей обрели бы крылья,
А наша земля превратилась в рай…


Эдуард Асадов