Виргинский филин - мастер ночной охоты. Большой рогатый филин
Впервые был замечен на территории колонии Виргиния, по имени которой и был назван. Окраска у него преимущественно от рыжевато-бурой до серой, чёрной или белой. Размах его крыльев достигает 1,5 метров. У птиц, живущих в тундре и пустыне, преобладает более светлый окрас, а у тех, кто живёт в лесах, — более тёмный. На голове у него есть перьевые «ушки», за что его прозвали «большим рогатым филином». Снизу у него окрас перьев более светлый, с темными разводами и пересекающими белыми полосами.
У филинов большие оранжево-жёлтые глаза. У некоторых видов имеется пуховая кайма, обрамляющая лицевую часть головы. Молодые особи по внешнему виду похожи на взрослых. Самки в среднем крупнее самцов на 10—20 %. Длина тела взрослой птицы около 46—63,5 см, а размах крыльев 91—152 см. Масса взрослых особей от 900 до 1800 грамм.
Не надо искать справедливости в том, что выпадает на нашу долю.
Нам не ведомо провидение. Справедливость, вообще, понятие
придуманное человеком.
А Вселенная действует по своим законам, которые нам трудно понять,
потому что это просто другой уровень сознания…
Маржана Садыкова Среди добрых и злых я выбираю справедливых.
А люди справедливости хотят:
«Мы в очереди первыми стояли,
А те, кто сзади нас, уже едят!»
Им объяснили, чтобы не ругаться:
«Мы просим вас, уйдите, дорогие!
Те, кто едят, — ведь это иностранцы,
А вы, прошу прощенья, кто такие?»
А люди всё кричали и кричали,
А люди справедливости хотят:
«Ну как же так?! Мы в очереди первыми стояли,
А те, кто сзади нас, уже едят!»
Но снова объяснил администратор:
«Я вас прошу, уйдите, дорогие!
Те, кто едят, — ведь это ж делегаты,
А вы, прошу прощенья, кто такие?»
А люди всё кричали и кричали —
Наверно, справедливости хотят:
«Ну как же так?! Ведь мы ещё…
Ну как же так?! Ну ещё…
Ведь мы в очереди первыми стояли,
А те, кто сзади нас, уже едят!»
Владимир Высоцкий
Омар Хайям о справедливости
Небосвод! Лишь от злобы твоей наши беды идут.
От тебя справедливости мудрые люди не ждут.
О земля! Если взрыть глубину твоей груди холодной,
Сколько там драгоценных алмазов и лалов найдут?
Если б небо вершило лишь праведный суд,
И земной был закон справедлив, хоть и крут,
Если б там, наверху, справедливость царила,
Благородные разве бы мучились тут?
Коль на город колючка найдётся одна,
То беднейшему в ногу вопьётся она.
Хоть весам справедливость от века присуща,
Но, чтоб чашу склонить, всё ж весомость нужна.
В этом мире не вырастет правды побег.
Справедливость не правила миром вовек.
Не считай, что изменишь течение жизни.
За подрубленный сук не держись, человек!
Когда б небеса справедливо вершили дела,
Велениям неба не молкла бы в мире хвала.
Когда б от судьбы справедливость и милость явилась,
Ничья бы душа и в обиде тогда не была.
В надеждах ветру дал развеять я жизни срок,
Быть радостным хоть день один не дал мне рок,
Теперь боюсь, стал слишком краток мой срок, чтоб я
От рока справедливости дождаться смог!
Встань и полную чашу налей поутру,
Не горюй о неправде, царящей в миру.
Если б в мире законом была справедливость —
Ты бы не был последним на этом пиру.
Если мельницу, баню, роскошный дворец
Получает в подарок дурак и подлец,
А достойный идет в кабалу из-за хлеба —
Мне плевать на твою справедливость, творец!
Встань, весёлым сердцам справедливость дадим,
К винопитию утра мы их приобщим! —
Разорвём своё платье, как делают розы,
Жизнь, как их лепестки, воле ветра вручим.
Были б добрые в силе, а злые слабы —
Мы б от тяжких раздумий не хмурили лбы!
Если б в мире законом была справедливость —
Не роптали бы мы на превратность судьбы.
Когда-то Конфуцию задали вопрос:
«Правильно ли отвечать добром на зло?» На что он ответил:
«Добром нужно отвечать на добро, а на зло нужно отвечать
справедливостью».
Агадир (означает "форт","стена" на берберском языке) - город на юго-западе Марокко,исторический центр региона Сус.Это туристический центр и самый посещаемый курорт в Марокко.Считается самым современным городом страны,что отражается в инфраструктуре и нравах.Находящийся на побережье Атлантического океана,курорт располагает роскошным,песчаным пляжем.Благодаря огромным волнам,в Агадире открыты многочисленные центры виндсерфинга.В Агадире практически весь год светит солнце.Зима здесь теплая,а летом не бывает изнуряющей жары.
Ты сегодня мне дал духи
С ароматом нежным восточным
И коснулся моей руки
Невзначай, но как будто нарочно.
Я вдыхаю их аромат
И тебя вспоминаю сразу,
Улыбаюсь тебе невпопад
И смеюсь на каждую фразу.
Почему так веду себя странно
Не могу я никак понять.
Наши встречи я помню туманно,
Но и их не могу избежать.
С каждым днем все сильнее скучаю,
В своих мыслях лечу к тебе
И о новых встречах мечтаю,
Почему так, ответь ты мне.
Ведь терзает меня временами,
Что не зря ты их мне подарил,
Может быть своими духами
Ты меня приворожил?
Не боюсь, что ты меня оставишь
для какой-то женщины другой,
а боюсь я, что однажды станешь
ты таким же, как любой другой.
И пойму я, что одна в пустыне,-
в городе, огнями залитом,
и пойму, что нет тебя отныне
ни на этом свете, ни на том...
Море мое пустынно,
на море тишь да гладь...
Может быть, это стыдно,
так безнадежно ждать?
Напрасный огонь лучится,
виден издалека...
Я не могу отлучиться
с забытого маяка.
Я не могу отлучиться
ни на единый час:
вдруг что-нибудь случится
с тобой...
А огонь погас!
Прости, любовь моя ссыльная,
прости за то, что молчу,
прости за то, что не сильная
и сильной быть не хочу.
Прости за то, что несмелая,
от беды не уберегла,
и помочь тебе не сумела я,
и убить тебя не смогла.
Открываю томик одинокий-
томик в переплете полинялом.
Человек писал вот эти строки
я не знаю, для кого писал он.
Пусть он думал и любил иначе,
и в столетьях мы не повстречались.
Если я от этих строчек плачу,
значит мне они предназначались.
Достает из шкафа июньскую ситцевую рубашку, в которой было так приятно встречать рассвет. Просыпались, когда заря задребезжит где-то вдалеке, за холмом, или вовсе не ложились, прогоняя сон вдохновенным ожиданием утреннего чуда.
Поправляя челку, Лето выдвигает ящик комода, в который мы прятали июльские рисунки. Собирали клубнику, чернику, вишню. Испачкаем руки в ягодной краске и рисуем на белоснежных шершавых листках вишневое солнце, черничные облака и клубничных людей.
Мечтательно вздохнуло мое Лето: вот и полка с августовскими звездами. Наутро после звездопада мы отправились в экспедицию на поиски бедных потеряшек. Они отчетливо ойкали, падая с бескрайнего полотна ночи в мокрую траву и теплое озеро, немного заросшее водорослями у самого берега. А мы нашли их, совсем растерянных, пригрели и оставили исполнять желания.
А вот и зонт. У самого входа на крючковатой вешалке покоится наш с Летом транспорт для счастливых путешествий. Однажды, когда воздушные змеи летали по улицам, а деревья боязливо кланялись наступающей грозе, мы вышли из дома с зонтиком. Стоило только раскрыть его, как земля выпорхнула из-под ног, и нас стремительно понесло вверх, к пушистым облакам. О, они такие мягкие, теплые и воздушные! Мы упали на них, долго хохотали и вспоминали деревенского барашка, шерсть которого совершенно точно сделана из ватного облака.
— Знаешь, а зонтик я оставлю тебе в память о нашей дружбе, — прошептало Лето, натягивая соломенную шляпу на глаза, в которых робко поблескивали хрустальные слезинки.
— Обещаю вспоминать о тебе, когда Она придет в гости. Мы с зонтиком будем гулять по золотистым паркам, грибным лесам и маленьким кофейням. Обещаю, что нарисую тебе Ее портрет облепихой и пришлю в конверте, соберу корзинку грибов и подарю ежам, закажу кофе с густой пенкой и вспомню о наших путешествиях на облака. Мы встретимся еще, я это точно знаю. Ты только не уходи так скоро, посиди на дорожку. На, лови, — я кинула Лету хрустящее яблоко с алым бочком…
На старой скамейке у дома мы с Летом жизнерадостно хрустим сочными яблоками. У Его загорелых ног стоит потертый чемодан. Солнце катится к горизонту, оставляя на небе персиковый след. В воздухе пахнет Ее духами.
— Она близко, слышишь? Шелестит рябиновыми юбками, — сказало Лето, поднимаясь со скамейки.
— Слышу. Ты только смотри под ноги, ладно? Не беги, сломя голову. Осень хорошая, не прогонит, лишь проводит до ворот, правда, — я обнимаю мое загорелое, веснушчатое, такое родное Лето.
До свидания, милое. До самого желанного свидания. Уходи неспешной поступью, сорви по пути желтую кукурузу, сделай пару глотков вечернего насыщенного воздуха. Не беги, смотри под ноги.
И будет рассвет золотистым и ласковым,
Очистится небо, туманы рассеются,
Цветущее лето покажется праздником,
И в чудо, как в солнечном детстве, поверится.
Душа, воскресая, потянется к солнышку,
Оставив зиме послесловье трагедии,
Ты выпьешь настои рассвета до донышка,
Уверовав: сила души—в милосердии.
Ты сбросишь одежды, что шиты отчаяньем
Из серых туманов седой безнадёжности,
Внезапно поймёшь: ты живой, просто раненый
Законом несносности и невозможности,
Пожаром войны, ледяными метелями,
Февральской тоской, равнодушием полночи,
Стреляющими по мишеням неделями,
Ветрами, тебе отказавшими в помощи,
Безжалостным «нет» и отчаянным «может быть»,
Рождённым коварной бессонницей «если бы»,
Вопросом, поставленным после «Возможно ли?»
И эхом, что небу ответило: «Надо бы…»
Но всё исцеляет простая мелодия,
Что родом из детства: счастливого, светлого,
Пока не закончилась жизни симфония,
Тебе улыбается лето приветливо.
В Ломбардии есть деревня, которая выходит на террасу, как будто она разговаривает с озером: это Tremosine sul Garda и содержит восемнадцать характерных деревушек, расположенных между 400 и 600 метрами над водой. 2150 душ живут в этом районе, и только 264 - в маленькой деревне Пьеве, столице Тремозине.
Выбегу в ромашковое поле и в ведерко наберу росы. Ситцевое платье голубое, золото растрепанной косы… Повяжу платок. Ожгусь крапивой, к берегу спускаясь второпях. Далее...
Если в душе печаль – отдай её воде. Она растворит в себе всю грусть и смоет все твои слёзы.
.
Если внутри есть сомнения – поделись ими с небом. Оно покажет тебе свою необъятность и поможет найти потерявшиеся ответы.
.
Если на сердце радость – отдай её солнцу. Оно улыбнётся в ответ и приумножит в тебе любовь.
.
Делись с миром...
Доверяй миру...
Живи в мире...
Бывает, что сама боюсь,
Когда накатывает грусть,
Но ничего плохого это же не значит.
Моя грусть – легче мотылька,
Души касается слегка,
Нет в ней страдания и горестного плача.
Лишь чуткий трепет от того,
Что скрипка тоненько поёт,
И облетели лепестки вчера у розы,
Что небо сморщено дождем,
И мы чего-то ждём и ждём,
А будет осень и зима, и жизни проза.
Такая грусть душе нужна…
Она – не крылья… не вина,
Лишь осознание, а следом сожаленье,
О том, что быть могло бы, но
Не сказка жизнь и не кино,
И всё прелюдией является к смиренью.
Чтоб дальше, отпустив, идти,
Другие выбирать пути,
Где явью станут все туманные надежды,
Понятнее чужая боль,
Когда, вздохнув на ноте соль,
Заплачет скрипка чья-то тоненько и нежно.
У августа на загривке смешные полоски света,
в них здорово прятать пальцы, зарыться с любовью носом.
В нем каждая сказка жизни становится сказкой лета,
и каждый ответ от жизни — всегда на твои вопросы.
Свет пахнет пчелиным воском, теплом травяных настоев,
щекотностью волосинок и ласковостью момента.
Всё, кроме любви — пустое, без нашей любви — пустое,
достаточно слушать сердце, чтоб просто запомнить это.
Спасение от обиды, от прошлого отрешённость,
умение попрощаться с изъевшим тебя сюжетом —
у августа в тёплой шерсти, в пушистом загривке желтом.
У августа на загривке смешные полоски света.
Давай я расскажу тебе,что случилось:
когда ты уходишь,по августу стелет вьюга.
Которая веха пронзительно быстро сменилась,
а мы до сих пор не справляемся друг без друга.
Давай я расскажу тебе,что происходит:
когда ты уходишь,город навылет ранен,
и лето,которое,в общем-то,на исходе,
монеткой "вернуться" звенит у меня в кармане.
Давай я расскажу тебе... впрочем, август
давно уже смотрит в глаза,что-то шепчет в вечер,
а мне эту вязкую,невыносимую правду
до боли в левом выписать/выдохнуть нечем.
Давай помолчим осязаемо. Терпкое лето
добьем и допьем, пройдя по заклятому кругу,
в последний,не каясь,не прощая(сь). С рассветом...
«Бывают люди красивые, но не обаятельные. Значит, душевно бездарные, одна оболочка. К оболочке скоро привыкаешь и не замечаешь, а обаяние побеждает всё…».
«Люди через сто лет будут жить лучше нас». Так говорили Астров, Вершинин, Михаил Полознев, Тузенбах. Видимо, сам Чехов тоже так думал
Через сто лет — это сейчас. Сегодня. Тогда были девяностые годы девятнадцатого века. Сейчас — двадцатого. И что же произошло за сто лет?
Сегодняшний Вершинин выходит в отставку. Армию сокращают. Тузенбахи вывелись как класс. Исчезло благородное образованное офицерство. Соленый вступил в общество «Память». Ирина и Маша пошли работать. Они хотели трудиться до изнеможения? Пожалуйста. Этого сколько угодно.
В Москву не переехать — не прописывают. Только по лимиту.
А мы, сегодняшние, смотрим в конец девятнадцатого века и ностальгируем по той, прежней жизни, по барским усадьбам, белым длинным платьям, по вишневым садам, по утраченной вере."
Не держите того, кто остаться не хочет,
Значит, душ диалог был до срока окончен;
Значит, ваши пути разошлись на развилке –
Он уже не придет, как бы ни были пылки
Ваши чувства к нему. Хороша лишь взаимность.
Не давите на жалость, надеясь на милость!
Не пытайтесь вернуть, что ушло безвозвратно –
Если чувствам конец, не вернуть их обратно.
Не держите ни зла на него, ни обиды –
Ведь за черными тучами солнца не видно.
Потому-то и дорог он вам, как ни странно,
Что осталась от встреч теплота, а не рана.
Пусть уйдет, только с вами останется нежность.
Не пытайтесь оспорить разлук неизбежность,
О любви, как о даре небес, вспоминая.
И – любите! Любите, опять! Заклинаю!!!
Надежда Лаврушина
Я думаю, что лучше одиноким быть,
Чем жар души «кому—нибудь» дарить.
Бесценный дар отдав кому попало,
Родного встретив, не сумеешь полюбить.
(Омар Хайям).
Из Москвы в традиционной коричневой посылочной коробочке
ко мне сегодня прилетел старенький томик Паустовского,
Лениздат, 1979.
Когда я открыла посылку, меня теплой волной окатил этот запах...
Запах детских библиотек...
Его ни с чем не спутаешь.
Этот запах имеет уникальную способность - поворачивать время вспять.
И вот я держу эту книгу...
Библиотекарь аккуратно ровным почерком записывает
в мою читательскую карточку:
"Паустовский. Повести и рассказы",
а потом тем же аккуратным почерком пишет дату возврата на листочке,
приклеенном на внутреннюю часть обложки.
В это время я убираю в портфель тетрадь со списком книг на лето
и открываю этот зеленый томик где-то посередине.
Еле слышный, лакомый хруст переплета и этот запах....
и ощущение того, что впереди у меня еще целых три месяца школьных каникул,
и я буду спокойно читать Паустовского по вечерам...
#MariaPavlovskaya
#бусинкипрожитыхдней
иногда мне кажется, что детство живет
где-то внутри меня...
и мой внутренний ребенок все так же радуется
и удивляется жизни...
и "детство прошло" - это только снаружи...
а внутри - оно все так же живет...
и порой достаточно одного лишь запаха,
чтобы оно выплыло наружу и дало о себе знать...
Жизнь каждого – безвестного и великого, безграмотного и утонченного
– всегда таит саднящую тоску о другом,
более радостном существовании.
Так рождается тоска по раю, по стране обетованной,
грезы поэтов, системы философов, переливающееся из одной эпохи
в другую томление по недосягаемым краям.
«О вещая душа моя! О сердце, полное тревоги,
о, как ты бьешься на пороге как бы двойного бытия!…»
