В.Н.Балязин

 

"Сокровенные истории Дома Романовых"

 

 

 

   Эта свадьба была первым государственным и семейным торжеством, проходившим в новом Зимнем дворце, еще не до конца достроенном. 

      Свадьба Марии и Максимилиана состоялась при обстоятельствах не совсем обычных, которые старались не доводить до широкой публики, хотя во дворце давно уже ходили слухи, что предстоящий брак заключается не по любви, пожалуй, и даже не по расчету, а по острой необходимости. 

      Известно было, что восемнадцатилетняя великая княжна Мария Николаевна влюбилась за два года перед тем в князя Александра Ивановича Барятинского и намерена была выйти за него замуж. 

«Александр Иванович Барятинский» (1815—1879).Moritz Michael Daffinger

 

 

      Барятинский, бывший на четыре года старше Марии Николаевны, в бытность свою в Школе гвардейских подпрапорщиков, в 1831-1833 годах, прославился своими кутежами и волокитством и был признанным коноводом петербургской "золотой молодежи", любимым местом сборов которой был дом князя Василия Сергеевича Трубецкого, генерала от кавалерии и члена Государственного совета, отца пяти сыновей и шести дочерей. 

 

      Близко знавшая семью Трубецких графиня А.Д.Блудова писала: "Это было семейство красавцев и даровитых детей. Старшие сыновья были уже скорее молодые люди, нежели отроки, и мы подружились со вторым, Сергеем...

Сергей Васильевич Трубецкой

 

В первой молодости он был необычайно красив, ловок, весел и блистателен во всех отношениях, как по наружности, так и по уму; у него было теплое доброе сердце и та юношеская беспечность с каким-то ухарством, которая граничит с отвагой и потому, может быть, пленяет. Он был сорвиголова, ему было море по колено". 

 Блудова, Антонина Дмитриевна

 

      Сначала молодые люди, собиравшиеся в доме Трубецких, вели себя более чем пристойно и даже респектабельно. Гостями богатого и гостеприимного дома были молодые гвардейские офицеры-кавалеристы, отпрыски знатнейших фамилий: Г.Г.Гагарин, С.Ф.Голицын, А.Н.Бахметев, Д.И.Нарышкин, Ж.Дантес, Б.А.Перовский, Н.А.Жерве, А.И.Барятинский, М.Ю.Лермонтов, которых один из них - князь Г.Г.Гагарин, будущий прекрасный художник, - называл "небольшим обществом исключительно добрых и честных юношей, очень дружных между собой.

Г. Г. Гагарин» (1810-1893)Moritz Michael Daffinger

 

Каждый сюда приносит свой небольшой талант и в меру своих сил способствует тому, чтобы весело и свободно развлечься, значительно лучше, чем во всех чопорных салонах. Однажды мы там пропели оперу "Немая" от начала до конца со всеми хорами и роялем - Бахметев, а я - Мазаньелло. (Имеется в виду опера французского композитора Даниеля Франсуа Обера "Немая из Портиччи", весьма популярная в это время в Петербурге.) Иногда рисуют, и каждый по очереди позирует. Я нарисовал портреты всего общества. Иной раз мы занимаемся гимнастикой, борьбой и разными упражнениями". 

 

      Но по мере того, как молодые люди взрослели, их невинные детские забавы и шалости перерастали в озорство и буйство. И здесь вожаками оставались все те же - Сергей Трубецкой и Александр Барятинский, продолжавшие служить в одном полку - кавалергардском.

Летом 1833 года молодые баловни - девятнадцатилетний юнкер Трубецкой и двадцатилетний корнет Барятинский - учинили "весьма изрядную шалость", поводом для которой стало назначение командиром полка сухаря и службиста генерал-майора Р.Е.Гринвальда. 

 

Офицеры-кавалергарды, особенно молодые, невзлюбили нового командира и решили "пошалить" особым образом. Свою проделку задумали они приурочить ко дню рождения Гринвальда, который пригласил всех офицеров полка к себе на дачу, располагавшуюся на берегу Каменного острова. Когда почти все гости были в сборе и расположились в саду, выходящем на Неву, вдруг показалась вдали большая лодка, в которой сидели факельщики в траурных погребальных костюмах. 

 Вид Каменного острова со стороны Невки.Ж.Б. де ла Траверс

 

      Как только лодка оказалась вблизи дачи Гринвальда, факельщики запели погребальную песню. Хозяин дачи, неприятно пораженный, как и все его гости, велел одному из слуг сесть в ялик, подойти к лодке и спросить, что все это значит, и как только слуга подошел к погребальному судну, до них донесся громкий, дружный хор голосов: "Погребаем Гринвальда!" И гости, и хозяин, и его ближние пришли в невероятное смятение, не зная, что делать. А когда взглянули на реку - лодки и след простыл, она завернула в один из боковых рукавов и скрылась в зарослях. 

 

      Через несколько минут к даче с другой стороны подкатили несколько экипажей, в которых приехали Барятинский, Трубецкой и другие молодые юнкера, корнеты и прапорщики. Они вместе с очевидцами происшедшей истории возмущались случившимся и резко порицали дерзких негодяев. Но вдруг к "шалунам" подошел один из офицеров полка, человек благородный и умный, и тихо сказал им: "Это ваша шутка, и вам несдобровать". А вслед за тем среди гостей распространилась весть, что полиция арестовала лодочника, и "заговорщики" поняли, что их разоблачение очевидно и неотвратимо. Так и случилось. Главные "шалуны" - Трубецкой и Барятинский - были переведены в другие полки, прочие отделались непродолжительным домашним арестом и строгим внушением. 

 

      После того Сергей Трубецкой вторично попал на глаза начальству с еще двумя молодыми офицерами, Н.А.Жерве Вторым и князем М.Б.Черкасским, за то, что "после вечерней зори, во втором часу ночи, в Новой Деревне (дачный пригород Петербурга) производили разные игры не с должной тишиной". А "игры" состояли в том, что молодые офицеры то подглядывали за тем, как совершает ночной туалет известная итальянская певица, то устраивали засады в женских купальнях, то влезали через окно в дом какой-нибудь хорошенькой молодой дамы и тотчас же учтиво извинялись, объясняя свое появление непреднамеренной ошибкой и предположением, что здесь живет их товарищ. 

 

      До поры до времени все это сходило им с рук, пока не доложили о том Михаилу Павловичу, и дело кончилось тем, что их всех арестовали: Жерве и Черкасского отправили из Петербурга в отдаленные гарнизоны, а Сергей Трубецкой был переведен в другой полк, но стоявший в Петербурге - Орденский Кирасирский.

 

Причиной тому были не только вышеописанные проказы, но и то, что Сергей Трубецкой перебежал дорогу самому императору, которому приглянулась фрейлина Екатерина Петровна Мусина-Пушкина, завязавшая серьезный роман с красавцем князем.

Николай ничего не знал о происходящем и надеялся добиться своего, как вдруг по Петербургу распространился слух, что Е.П.Мусина-Пушкина в положении и виной тому отнюдь не государь, а все тот же шалун и волокита Сергей Трубецкой. 

 

      Девятого декабря 1835 года А.Я.Булгаков писал своему приятелю П.Ф.Макеровскому: "Весь Петербург теперь только занят обрюхатевшею фрейлиною Пушкиною. Государь всегда велик во всех случаях. Узнавши, кто сделал брюхо, а именно князь Трубецкой, молодой повеса, сын генерал-адъютанта, он их повелел обвенчать и объявил, что она год уже, как тайно обвенчана, ибо действительно, ни он, ни она не могли получить позволения у своих родителей, когда просили оное. Экой срам". 

      Через много лет, когда уже вышедший в отставку Трубецкой станет к тому же и вдовцом, между ним и Николаем произойдет точно такая же история, когда уже другая женщина откажет императору, отдав предпочтение князю Сергею. 

      Трудно сказать, был ли Сергей Васильевич счастлив в своей семейной жизни. Но вскоре ему пришлось оставить свою жену, родившую дочь, названную Софьей, ибо в 1840 году был он послан на Кавказ, где подружился с М.Ю.Лермонтовым, был в одних с ним сражениях, так же как и он, отличился в храбрости, так же как и поэт, был представлен к награде и вместе с Лермонтовым был вычеркнут из списка Николаем. 

М.Ю.Лермонтов

 

      Одиннадцатого июля 1840 года в бою при Валерике Сергей Трубецкой был тяжело ранен в шею. Вскоре он должен был поехать в Петербург, получив письмо о тяжелой болезни отца. Он немедленно отправился в путь, не спросив даже разрешения своего начальства, но опоздал на восемь дней и был наказан Николаем за самовольную отлучку. 

      Еще раньше был отправлен на Кавказ и Барятинский, но, получив пулю в бок и золотую саблю с надписью "За храбрость", вскоре вернулся в Петербург и был назначен в свиту цесаревича Александра, где кроме него в такой же должности состояли друзья детства цесаревича - Адлерберг, Паткуль и Виельгорский. 

Александр Иванович Барятинский

 

      Паткуль был необычайно туп, Виельгорский, напротив, настолько умен и возвышен душой, что презирал дворцовую карьеру. К тому же он был неизлечимо болен чахоткой и через год умер в Риме, не дожив до 24 лет. 

      Единственным соперником Барятинского остался Александр Адлерберг, но и тот вскоре оказался вне конкуренции. В 1845 году Барятинский вновь был отправлен на Кавказ.

***

 

А теперь вернемся в Зимний дворец, где происходит свадьба Марии Николаевны. 

 

 Побывавший в Петербурге сразу после венчания голландский полковник Гагерн так писал о новобрачной: "Великая княгиня Мария Николаевна мала ростом, но чертами лица и характера - вылитый отец. Профиль ее имеет также большое сходство с профилем императрицы Екатерины в годы ее юности. Мария - любимица своего отца, и полагают, что в случае кончины императрицы она приобрела бы большое влияние. Она обладает многими дарованиями, равно как и желанием повелевать: уже в первые дни замужества она приняла в свои руки бразды правления".

 

 

 

Правда, последнее замечание Гагерна о главенстве в новой семье свидетельствовало столько же о сильном характере Марии Николаевны, сколько и о мягкосердечии ее мужа. И хотя у герцога была весьма своеобразная, но все же и весьма славная родословная, в день свадьбы - 14 июля 1839 года - он был всего-навсего подпоручиком российской гвардии. Он был двумя годами старше Марии Николаевны, хорош собой, высок и статен.

Максимилиан Лейхтенбергский

 

Герцог был и прекрасно образован, что позволило ему в будущем занимать посты и президента Академии художеств, и директора Горного института - бесспорно, лучшего высшего учебного заведения России. Разумеется, происхождение его играло не последнюю роль в женитьбе на дочери императора. Его отцом был пасынок Наполеона Бонапарта - сын первой жены императора Франции Жозефины Богарнэ от ее брака с графом Александром Богарнэ, генералом республиканской армии, безвинно казненным якобинцами*.

Алекса́ндр Франсуа́ Мари́ де Богарне́, вико́нт де ля Фертэ́

Императрица Жозефина ,Гийом Гийон Lethière

 

Виконт Евгений Богарне, отец герцога М. Лейхтенбергского. 1830е годы прижизненный портрет.

 

Выйдя во второй раз замуж за бедного молодого офицера, будущего императора, Жозефина открыла путь для блестящей карьеры своего сына Евгения и дочери Гортензии.

Королева Гортензия поет Partant Pour La Syrie до императрицы Жозефины и императрицы Евгении.

 

Евгений в 23 года стал генералом - впрочем, по заслугам, а после вступления его отчима на престол стал принцем Империи. В 1805 году он был провозглашен вице-королем Италии, а еще через год Бонапарт официально усыновил его и даже собирался объявить своим наследником. Вслед за тем Евгений в 27 лет женился на дочери баварского короля принцессе Амалии-Августе, а еще через год добавил к своим титулам и титул князя Венеции.

Принц Эжен Роз (Евге́ний) де Богарне́  ,Andrea Appiani

 

Принцесса Августа Амалия фон Виттельсбах, герцогиня Лейхтенбергская, мать Максимилиана Лейхтенбергского.

 

В 1817 году у него родился сын, будущий герцог Максимилиан Лейхтенбергский. Его титул "герцог Лейхтенбергский" произошел от названия замка Лейхтенберг в одноименном ландграфстве в округе Пфальц, которое в год его рождения было уступлено баварским королем - дедом Максимилиана - своему зятю Евгению Богарнэ вместе с частью княжества Эйхштет. Это превратило новую территорию в герцогство Лейхтенбергское, а отец Максимилиана, лишившийся всех своих титулов из-за поражения Наполеона, стал герцогом Лейхтенбергским и князем Эйхштетским с присвоением титула королевского высочества. За четыре года до свадьбы эти титулы из-за бездетности его старшего брата перешли к восемнадцатилетнему Максимилиану.

 Portrait of Maximilian, Duke of Leuchtenberg,Joseph Karl Stieler

 

* Кстати, в мае 1793 года, незадолго до казни, Александр Вогарнэ сменил на посту главнокомандующего Северной республиканской армии генерала де Кюстина - родственника барона Астольфа де Кюстина.

 

      Таким было происхождение зятя Николая I, нового великого князя Российского Императорского Дома, его императорского высочества герцога Лейхтенбергского. 

Портрет герцога Максимилиана Лейхтенбергского (1817—1852,

Karl Pavlovich Bryullov 

Герцог Лейхтенбергский Максимилиан.

 

      Оказавшийся на их свадьбе Астольф де Кюстин отметил любопытное для всякого француза совпадение: венчание состоялось в день

50-й годовщины взятия Бастилии, что настроило барона на особый лад. Увидев Николая в церкви Зимнего дворца, он был поражен и августейшей четой, и отношением к ней окружающих, и роскошью и великолепием обряда: "Стены, плафоны церкви, одеяния священнослужителей - все сверкало золотом и драгоценными камнями. Здесь было столько сокровищ, что они могли поразить самое непоэтическое воображение... Я мало видел могущего сравниться по великолепию и торжественности с появлением императора. Он вошел с императрицей в сопровождении всего двора, и тотчас мои взоры, как и взоры всех присутствующих, устремились на него, а затем и на всю императорскую семью. Молодые супруги сияли: брак по любви в шитых золотом платьях и при столь пышной обстановке - большая редкость, и зрелище поэтому становилось еще гораздо интереснее. Так шептали вокруг меня, но, - добавлял умный и проницательный де Кюстин,- я лично не верю этому чуду и невольно вижу во всем, что здесь делается и говорится, какой-либо политический расчет".

А. В. Тиранов. Вид Большой церкви Зимнего дворца. 1829 г

 

Недалекое будущее показало, что он был прав - очень сильная интуиция, знание жизни и незаурядный психологизм известного писателя верно послужили французу: хотя этот брак был не бездетным - Мария родила за двенадцать лет четырех сыновей и трех дочерей, однако ходили упорные слухи, что многие герцоги и герцогини Лейхтенбергские имеют других отцов. 

Мария Николаевна со старшими детьми.

Групповой портрет детей  Вел. кн. Марии Николаевны, герцогини Лейхтенбергской

Групповой портрет детей  Вел. кн. Марии Николаевны, герцогини Лейхтенбергской

Групповой портрет . Вел. кн. Мария Николаевна, герцогиня Лейхтенбергская с детьми. Акварель. 1863 год.

 

      Описывая церемонию венчания, де Кюстин обратил внимание на то, что по окончании обряда корону над головой невесты держал ее брат - цесаревич Александр, а корону над головой герцога Лейхтенбергского - граф Петр Петрович Пален - русский посол в Париже, сын одного из главных заговорщиков-убийц Павла I. Таким образом, замечал де Кюстин, сын убийцы призывал благословение небес на голову внучки убитого, что не могло не показаться странным. 

 

Граф Петр Петрович Пален (1777-1864)

 

      Однако не только это удивило наблюдательного путешественника: первыми лицами во время свадьбы оказались не жених, не невеста, не священники, а находившийся всегда в центре внимания отец невесты - император Николай. 

      "Император - всегда в своей роли, которую он исполняет как большой актер. Масок у него много, но нет живого лица, и, когда под ними ищешь человека, всегда находишь только императора. 

     Думаю, что это можно даже поставить ему в заслугу: он добросовестно исполняет свое назначение. Он обвинял бы самого себя в слабости, если бы мог допустить, чтобы кто-нибудь хоть на мгновение подумал, что он живет, думает и чувствует как обыкновенные люди. Не разделяя ни одного из наших чувств, он всегда остается лишь верховным главой, судьей, генералом, адмиралом, наконец, монархом, и никем другим". 

Николай I

 

      Он и здесь всем распоряжался, не подавая, конечно, никаких команд, но приказывая взглядом и движением мышц лица, за выражением которого неотрывно следили все. 

      "Его гордое равнодушие, его черствость не прирожденный порок, а неизбежный результат того высокого положения, которое не сам он для себя избрал и покинуть которое он не в силах. Как бы то ни было, но совершенно особая судьба русского императора внушает мне сострадание: можно ли не сочувствовать его вечному одиночеству, его величественной ссылке?" - добавлял де Кюстин. 

 

 

 

      После того как венчание было окончено, молодые, августейшая чета, императорская фамилия и все присутствующие были приглашены в новые залы восстановленного дворца, в одном из которых был накрыт стол на тысячу человек. Кюстин так описывал этот праздник: "Это была феерия, и восторженное удивление, которое вызывала у всего двора каждая зала восстановленного за один год дворца, придавало холодной торжественности обычных празднеств какой-то особый интерес. Каждая зала, каждая картина ошеломляли русских царедворцев, присутствовавших при катастрофе, но не видевших нового дворца после того, как этот храм по мановению их господина восстал из пепла. Какая сила воли, думал я при виде каждой галереи, куска мрамора, росписи стен. Стиль украшений, хотя они закончены лишь несколько дней назад, напоминает о столетии, в которое этот дворец был воздвигнут: все, что я видел, казалось старинным... Блеск главной галереи в Зимнем дворце положительно ослепил меня. Она вся покрыта золотом, тогда как до пожара она была окрашена в белый цвет. Это несчастье во дворце дало возможность императору проявить свою страсть к царственному, даже божественному великолепию... Еще более достойной удивления, чем сверкающая золотом зала для танцев, показалась мне галерея, в которой был сервирован ужин. Стол был сервирован с исключительным богатством. На тысячу человек в одной зале был сервирован один стол!" 

В.И. Гау ,Виды залов Зимнего Дворца в акварелях

A.Н. Воронихина Виды залов  Зимнего Дворца в акварелях 

 

      А Гагерн, посетив Зимний дворец в это же время, заметил: "Вообще русские очень рады, когда они могут похвалиться: "Мы имеем самое большое", что бы то ни было - дворец, театр или крепость; или еще: "Никогда столь большое здание не было возведено в столь короткое время". Величина и скорость для них значат больше, чем доброкачественность и красота. Наполеон справедливо заметил о них: "Поскребите его шкуру - и вы найдете татарина". Невыгодные последствия столь большой поспешности повсюду видны в Зимнем дворце: сырые, нездоровые стены; все комнаты летом много топились для просушки, поэтому уже во многих апартаментах стало невозможно жить". 

Ухтомский, Константин Андреевич

В.И. Гау, Виды залов  Зимнего Дворца в акварелях

 

      Барятинский был приглашен на свадьбу Марии Николаевны с Максимилианом и, хорошо понимая, что теперь о замужестве с ней не может быть и речи, все же не оставил надежды войти в царскую семью. Сравнивая свою родословную с родословной герцога Лейхтенбергского, он пришел к выводу, что Максимилиан ему не чета - он был Рюриковичем, потомком Черниговских и Тарусских князей, а в сравнительно недавнем прошлом его дед, Иван Сергеевич Барятинский, генерал-поручик и посол Екатерины II в Париже, был женат на гольштейнской принцессе Екатерине, родственнице великой императрицы. Все это вскружило голову молодому князю, и он стал оказывать весьма недвусмысленные знаки внимания второй дочери Николая, семнадцатилетней Ольге Николаевне. 

А. Хоэнштайн

 

 

      Видевший ее в это время Гагерн писал: 

      "Вторая великая княжна, Ольга Николаевна, любимица всех русских; действительно, невозможно представить себе более милого лица, на котором выражались бы в такой степени кротость, доброта и снисходительность. Она очень стройна, с прозрачным цветом лица, и в глазах тот необыкновенный блеск, который поэты и влюбленные называют небесным, но который внушает опасения врачам". 

 Великая княгиня Ольга Николаевна,Гау В.И.

 

      Однако Барятинский не учел многого. Он не учел, что Ольга Николаевна, не в пример своей старшей сестре, холодна и расчетлива, а кроме того, и крайне самолюбива - она отказывала владетельным князьям Германии только потому, что в предстоящем замужестве видела себя не иначе чем королевой. Когда же Николай узнал о новых кознях неугомонного князя, он снова отослал его на Кавказ, присвоив ему незадолго до того чин полковника.

 

Великая княжна Ольга Николаевна Кристина Робертсон

 

Это была его судьба. Правда, он ненадолго вернулся в Петербург в 1846 году, но почти сразу же уехал обратно, получив чувствительнейший удар в сердце и став свидетелем окончательного крушения своей последней надежды: в то время, когда был он в Петербурге, состоялась помолвка, а затем и свадьба великой княжны Ольги Николаевны со столь долгожданным отпрыском королевской династии. В 1846 году Барятинский навсегда покинул Петербург, после того как 1 июля Ольга Николаевна вышла замуж за наследного принца Вюртембергского Фридриха-Карла, который со временем должен был наследовать королевскую корону своего отца. 

König Karl als Kronprinz

 

 Портрет королевы Ольги Вюртемберг (1822-1892)

 

 

      Убедившись, что при дворе многого но добьешься, Барятинский уехал в горы Кавказа за чинами, почестями и воинской славой. Умный и лукавый А.П.Ермолов сказал об этом так: "Ведь на Кавказе большие горы, а в Петербурге болото топкое; в болоте столько же легко увязнуть, сколько в горах удобно подняться на высоту". Он и поднялся на максимально возможную высоту, став через 27 лет главнокомандующим, наместником Кавказа и фельдмаршалом, пленив в 1859 году неуловимого Шамиля. 

 

 

 

Портрет Князя А.И. Барятинского.

 

      А теперь вернемся к семейной жизни Марии и Максимилиана. 

      Подтверждая основательность опасений в искренности любви Максимилиана Лейхтенбергского и Марии Николаевны, Н.А.Добролюбов писал: "Он, выдавши (Николай I. - В.Б.), сказал ей, что теперь опять она может взять себе в адъютанты Барятинского, и он был возвращен. Впрочем, он ей надоел наконец, и говорили о ее нежных отношениях с Марио". Джованни Марио - граф де Кандия - был одним из лучших певцов своего времени.

 

Джованни Марио в роли Дон Жуана. Портрет из коллекции СПбГК имени Н. А. Римского-Корсакова

Джулия Гризи в роли Донны Анны. Портрет из коллекции СПбГК имени Н. А. Римского-Корсакова

 

В 1849-1853 годах он выступал в Петербурге на сцене Итальянской оперы вместе со своей женой, не менее, чем он, знаменитой певицей Джулией Гризи. Его гастроли в Петербурге были триумфом великого певца, которому здесь исполнилось сорок лет. Многие дамы буквально сходили с ума от красавца графа, обволакивавшего слушавших его бархатистым тембром великолепного, чистого и полнозвучного голоса. Конечно же, Марио мог нравиться Марии Николаевне, но возле какой из великосветских дам не роятся подобно осам сплетни? 

      После Марио Н.А.Добролюбов назвал еще и графа Г.А.Строганова, обвенчавшегося с нею тайно от царя в Мариинском дворце в 1855 году.

Художник Садовников. Мариинский дворец. СерединаXIX века.

Григорий Александрович Сторганов (1823-1879),В.И.Гау

 

 

"О детях ее говорить нечего: Максимилиан начинает свое завещание проклятием того часа, в который он вступил в Россию". 

 

http://www.iot-ekb.ru/CHRONIKI/chron5.htm#G525