В маленькой немецкой деревушке Менсеншвад в 1805 году родился мальчик, которому было предначертано блестящее будущее. Даже в самых смелых мечтах его родители не могли предположить, что их Франца будут любезно принимать во всех европейских дворах, а дамы света будут записываться к нему в очередь, почтительно пропуская вперед королев и принцесс. И все это – благодаря живописи. Так написать женский портрет, как это делал Франц Великолепный (такое прозвище Франц Ксавьер Винтерхальтер получил в светских салонах Франции), умели в Европе середины XIX века немногие живописцы. Заказчицам импонировало, что он, как никто, умел придать фигуре грациозность и изящество, глазам – таинственность, а улыбке – легкое лукавство. А как он передавал изысканные дамские туалеты! Под его кистью шелковисто струится атлас, тончайшей паутиной окутывают дамские плечи кружева, искрятся драгоценные камни. Немаловажно, что он принципиально не видел у дам недостатков. На его портретах все они красивы, но при этом не просто узнаваемы, а очень похожи на самих себя. А вот это уже – великое искусство.

Иметь портреты от Винтерхальтера хотели не только коронованные особы. Вы можете себе представить принцесс и графинь, «стоящими» в очереди и пишущими чуть ли не на ладони порядковые номера? А великий романист Александр Дюма видел это своими глазами: «Дамы в течение месяцев ждут своей очереди, чтобы попасть в ателье Винтерхальтера и Дюбюфа, они записываются, они имеют свои порядковые номера и ждут – одна год, другая восемнадцать месяцев, третья два года. Наиболее титулованные имеют преимущества. Все дамы мечтают иметь в своем будуаре портрет, написанный Винтерхальтером или Дюбюфом». Добавить, как говорится, нечего. Ажиотаж в Европе не мог пройти мимо российских аристократок. Исконно русское – «а чем мы хуже?» – привело к тому, что в очереди появились известнейшие российские фамилии: Мусины-Пушкины, Трубецкие, Римские-Корсаковы, Нарышкины, Шуваловы, Юсуповы, Бобринские. Сегодня только в Эрмитаже хранится 10 портретов наших соотечественниц, написанных Винтерхальтером. Несколько подобных портретов есть в провинциальных музеях, а сколько их в частных коллекциях и зарубежных музеях, подсчитать трудно.
 

«В моей душе запечатлен портрет одной прекрасной дамы. 
Ее глаза в иные дни обращены. 
Там хорошо, там лишних нет, и страх не властен над годами, 
и все давно уже друг другом прощены. 
Еще покуда в честь нее высокий хор звучит хвалебно, 
и музыканты все в парадных пиджаках. 
Но с каждой нотой, боже мой, иная музыка целебна, 
и дирижер ломает палочку в руках. 

Не оскорблю своей судьбы слезой поспешной и напрасной, 
но вот о чем я сокрушаюсь иногда: 
ведь что мы сами, господа, в сравненьи с дамой той прекрасной, 
и наша жизнь, и наши дамы, господа?»

                                       Б.Окуджава

 «Я жидкий блеск икон в дрожащих струйках дыма,

Я шелест старины, скользящей мимо, 

Я струйки белые угаснувшей метели, 

Я бледные тона жемчужной акварели.»            М.Волошин

Портрет Ольги Николаевны, дочери Николая I 

        Привлекательная, образованная, говорящая на нескольких языках, увлекающаяся игрой на пианино и живописью, Ольга расценивалась как одна из лучших невест в Европе.

       «Вторая великая княжна,Ольга Николаевна, любимица русских; действительно, невозможно представить себе более милого лица, на котором выражались бы в такой степени кротость, доброта и снисходительность. Она очень стройна, с прозрачным цветом лица, и в глазах тот необыкновенный блеск, который поэты и влюблённые называют небесным, но который внушает опасение врачам.» Ф.Г.

     По меркам того времени Ольга Николаевна довольно поздно вышла замуж, хотя к ней сваталось немало достойных женихов. Родители не стали торопить любимую дочь, да и Ольге самой не хотелось покидать родительский дом, где она была так счастлива. Однако встреча в1845 году с принцем Карлом Фридрихом Вюртембергским изменила дальнейшую жизнь русской принцессы Ольги, предназначив ей вскоре стать вюртембергской королевой.
      Ольга Николаевна в Вюртемберге проживет большую часть своей жизни, почти полвека. Она стала достойной преемницей дел, как своей тети Екатерины Павловны, так и бабушки Марии Федоровны. Не случайно, подданные называли ее "великим мастером, виртуозом благотворительности". В стране ею были возрождены и получили дальнейшее развитие многие благотворительные учреждения. Постоянной заботой королевы была первая педиатрическая клиника в Штутгарте, (Olgahospital), попечительское общество, основанное ею, для оказания помощи слепым, и названное в честь отца именем Николая (Nikolauspflege). Известна своей благотворительной деятельностью Ольга Николаевна и во время франко-прусской войны 1870 года. В Германии помнят, как королева возглавила организацию в помощь раненым (Wurttembergischer Sanitatsverein) и объединила добровольных сестер милосердия в союз "Сестер Ольги" (Olgaschwester). В благодарность Карл I  в честь своей королевы учредил специальный орден "Ольги", которым награждали за активную благотворительную деятельность в стране.
       Не имея детей, король Карл I и королева Ольга взяли на воспитание племянницу Ольги Николаевны Веру Константиновну дочь великого князя Константина Николаевича и великой княгини Александры Иосифовны, урожденной принцессы Саксен-Альтенбургской. В 1874 году Вера Константиновна вышла замуж тоже за представителя Вюртембергского дома племянника Карла I герцога Вильгельма-Евгения, вступившего на престол под именем Вильгельма II.
     Королева Ольга скончалась в 1892 в возрасте 70 лет и была похоронена в королевском замке Фридрихсхафен. В настоящее время многие учреждения, основанные Ольгой Николаевной, успешно продолжают свою деятельность. А в Германии в Баден-Вюртемберге стало прекрасной традицией 24 июля отмечать День королевы Ольги, приуроченный к именинам Святой Ольги.

   

 Портрет Ольги Николаевны, дочери Николая 1, королевы Вюртембергской

   "Обманите меня... но совсем, навсегда...

Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда...

Чтоб поверить обману свободно, без дум,

Чтоб за кем-то идти в темноте наобум...

И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,

Кто ведет лабиринтом неведомых зал,

Чье дыханье порою горит на щеке,

Кто сжимает мне руку так крепко в руке...

А очнувшись, увидеть лишь ночь и туман...

  Обманите и сами поверьте в обман."                             

                                                                          М.Волошин

         Княжна Леонилла Барятинская была дочерью князя Ивана Ивановича Барятинского и Марии Федоровны, урожденной Келлер. Леонилла Ивановна родилась в 1816 г. С юных лет она славилась своей красотой и была одной из самых красивых и образованных женщин Санкт-Петербурга.   

      В 1834 году в 17 лет она вышла замуж за князя Льва Петровича (Людвига) Сайн-Витгенштейна-Сайн (1799–1866), флигель-адъютанта, старшего сына фельдмаршала Петра Христофоровича Витгенштейна, прославившегося в Отечественную войну 1812 года. В 1824 Лев Петрович был ротмистром Кавалергардского полка. Его блестящая карьера остановилась, когда в 1826 году было выявлено  его участие в Союзе Благоденствия и Южном обществе. Он добился прощения через вмешательство своего влиятельного отца. Высочайше повелено было не считать его прикосновенным к делу. В 1828 он уволен от службы с награждением чином полковника, в 1834 стал светлейшим князем. Умер в Каннах во Франции. Первая жена его - Стефания Доминиковна Радзивилл (1809-1832), которая принесла ему баснословно богатое приданое.

      Выйдя замуж за адъютанта царя, княгиня Леонилла Сайн-Витгенштейн блистала при дворе Николая I. Однако это не спасло её супруга от монаршей немилости. Царь помнил, что Лев Петрович был замешан в заговоре декабристов. Молодая чета переехала в Германию, где они перестроили себе замок Сайн на берегу Рейна. Однако княгиня, перешедшая в католичество, предпочитала всему Париж и Рим. В Париже она содержала известный салон. Во время революции 1848 г. она перебралась в Берлин. Там она вместе со своей подругой императрицей Августой пыталась бороться с канцлером Германии Бисмарком, что­бы предотвратить франко-прусскую войну. Овдовев в возрасте 50 лет, Леонилла Сайн-Витгенштейн поселилась в Швейцарии. Там занималась благотворительной деятельностью и умерла в 1918 г. в возрасте 102-х лет на своей вилле на Женевском озере.

          Но, пожалуй, массовый спрос русской аристократии на Винтерхальтера начался после 1857, когда он написал портрет русской императрицы Марии Александровны, супруги Александра II, Мария была внебрачной дочерью Вильгемины Баденской, великой герцогини Гессенской и её бывшего камергера,  барона фон Сенарклен де Гранси. Мария Александровна отличалась искренностью, и когда говорила что-либо приятное кому, то чувствовала так. Она, без сомнения, не была счастлива в семейной жизни. Не любили её также и придворные дамы, находившие её слишком строгой: они не могли понять, отчего это Мария Александровна так близко принимает к сердцу «шалости» мужа. Это была удивительная женщина.  В области благотворительности важнейшей  ее заслугой является организация Красного Креста, на расширение деятельности которого во время Русско-Турецкой войны она положила много труда и расходов, отказываясь даже шить себе новые платья, отдавая все свои сбережения на пользу вдов, сирот, раненых и больных. Учрежденные ею женские гимназии, были хорошо поставлены с широкой программой в демократическом духе. Мария Александровна при поддержке супруга основала крупнейший в Санкт-Петербурге и всей России театр и балетную школу, которую возглавила позднее Агриппина Ваганова. При этом и школа, и знаменитый театр, названный впоследствии ее именем (Мариинский театр в Санкт-Петербурге) полностью содержались на средства Императорской Фамилии и лично Марии Александровны.

 Это ей поэт Федор Тютчев посвятил в 1864 году прекрасные строки:

 «Как неразгаданная тайна,

Живая прелесть дышит в ней –

Мы смотрим с трепетом тревожным

На тихий свет ее очей.

Земное ль в ней очарованье

Иль неземная благодать?

Душа хотела б ей молиться,

А сердце рвется обожать».

На портрете Императрица изображена на серо-коричневом фоне, анфас и в пол-оборота к зрителю.

Бледные болезненные черты её лица, глубокий и печальный взгляд необычайно выразительны и

полны затаённого чувства. Нить тяжёлых жемчужин переплетает её каштановые волосы и

эффектно спускается на грудь. Великолепно цветовое соотношение нейтрального холодного фона

и белого воздушного туалета, ассоциирующееся с зимним небом.

           Свой след в общественной и культурной жизни России оставила и императрица Александра Федоровна, супруга Николая I. Сохранилась её библиотека более чем из 9 тысяч книг, которая создавалась при непосредственном участии В.А. Жуковского. Многие книги в ней уникальны, это прижизненные и посмертные издания сочинений Байрона, Гюго, Гете, Пушкина, Лермонтова, Гоголя. В 1862 г. по случаю открытия Московского публичного и Румянцевского музеев библиотека была перевезена в Москву. Портрет Александры Федоровны – один из немногих, реалистично изображающих даму «в возрасте», ей тогда было 58 лет.

       В отличие от супруги царя Александра Первого Елизаветы Баденской,  бывшая Шарлотта («Лоттхен») сразу пришлась русскому Двору «ко двору». Свекровь (София Доротея фон Вюртемберг, она же Мария Федоровна в православии) полюбила ее все с той же немецкой сентиментальностью, – экс-Лоттхен отвечала ей тем же. Не слишком образованная, любезная, очень «понятная» и «своя», веселая, счастливая, красивая, умопомрачительно грациозная, Александра Федоровна стала украшением русского Двора. Юный Пушкин пленился ею и оставался шутливым почитателем А.Ф. всю жизнь. Она тоже платила ему большой приязненностью. Пушкин отмечал в ней легкость духа и человечность счастливого существа. А уж ее красота и изящество… При Дворе молодую прозвали Лалла-Рук в честь героини романтической поэмы Т. Мура. Такой и запечатлел ее Пушкин в «Евгении Онегине»:

Подобно лилии крылатой,

Колеблясь, входит Лалла-Рук,

И над поникшею толпою 

Сияет царственной главою

И тихо вьется и скользит 

Звезда-харита средь харит.

Художник В.Хензель. Александра Федоровна в костюме Лалы Рук

          Это был первый по-настоящему счастливый союз в доме Романовых, во многом ставший таковым, благодаря Александре Федоровне.
«Император Николай питал к своей жене, этому хрупкому, безответному и изящному созданию, страстное и деспотическое обожание сильной натуры к существу слабому, единственным властелином которого он себя чувствует. Для него это была прелестная птичка, которую он держал взаперти в золотой и украшенной драгоценными каменьями клетке, которую он кормил нектаром и амброзией, убаюкивал мелодиями и ароматами, но крылья, которой он без сожаления обрезал бы, если бы она захотела вырваться из золоченых решеток своей клетки».

         Болезненная и инфантильная, Александра Федоровна мало интересовалась государственными делами. Она вела активную светскую жизнь, с 1828 года стала попечительницей благотворительных учреждений, перешедших в ее ведение после смерти свекрови, была также покровительницей Императорского женского патриотического общества и Елизаветинского института. Ее именем назван Александринский театр в Санкт-Петербурге.

Ф. Гагерн так  отзывался о Марии Николаевна в своём дневнике:

       «Старшая (сестра), великая княгиня Мария Николаевна, супруга герцога Лейхтенбергского, мала ростом, но чертами лица и характером — вылитый отец. Профиль её имеет большое сходство с профилем императрицы Екатерины в годы в её юности. Великая княгиня Мария — любимица отца, и полагают, что в случае кончины императрицы она приобрела бы большое влияние. Вообще, кто может предвидеть будущее в этой стране? Великая княгиня Мария Николаевна обладает, конечно же, многими дарованиями, равно как и желанием повелевать; уже в первые дни замужества она приняла в свои руки бразды правления».

        Муж Марии Николаевны Максимилиан был вторым сыном Евгения Богарне (сына Жозефины и пасынка  Наполеона Бонапарта)  и Августы из Виттельбахов,  принцессы Баварской, дочери короля Баварии Максимилиана 1. Несмотря на происхождение Максимилиана и его вероисповедание (он был католиком), Николай I дал согласие на брак с ним своей дочери при условии, что супруги будут жить в России, а не за границей. Свадьба проходила по двум обрядам: православному и католическому. После смерти его старшего брата Августа, к нему перешел титул герцога Лейхтенбергского.  О положении герцога в России, несмотря на пожалованные ему земли и должности говорит уже  то, что сестра Марии Николаевны Ольга Николаевна одно время задумывалась о браке с Морисом братом герцога Нассаусского, но все же отказалась. Она считала, что жена должна последовать за мужем, а не муж входить в отечество жены. Ей казалась унизительной мысль, что Морис будет играть ту же роль, какую играл в императорской семье принц Максимилиан Лейхтенбергский. Официальной резиденцией князей Лейхтенбергских в Санкт-Петербурге стал Мариинский дворец,  названный так в честь Марии Николаевны. Она и ее муж активно занимались благотворительностью. После смерти мужа в 1852 году Мария Николаевна, увлекавшаяся коллекционированием произведений искусства, сменила его на посту Президента Академии художеств.  После смерти герцога Максимилиана Лейхтенбергского император Николай I присвоил его детям (а, следовательно, своим внукам)   титул Императорских высочеств князей Романовских, с тем, чтобы этот титул сохранялся в мужском поколении до праправнуков императора Николая I включительно.

        После смерти мужа Мария Николаевна вышла замуж вторично за графа Григория Александровича Строганова. Этот брак был морганатическим, заключённым в тайне от отца Марии Николаевны императора Николая I, поскольку, если бы стал известен её отцу, император вполне мог его расторгнуть, сослав Строганова на Кавказ и заточив любимую дочь в монастырь. После смерти Николая I брак был признан законным особым Актом, подписанным Александром II и императрицей Александрой Федоровной  12 (24) сентября 1856  года в Москве . Однако этот брак при этом так и остался тайным.

    Умерла Мария Николаевна 21 февраля 1876 года  в Санкт-Петербурге в возрасте 56 лет. 

    Портрет великой княгини Александры Иосифовны (Александре Фридерике Генриетте Паулине Марианне Элизабете, пятой дочеригерцога Саксен-Альтенбургского Йозефа), супруги Константина Николаевича, и являвшейся ему троюродной сестрой. Александра Иосифовна родила мужу шестерых детей. Однако после нескольких лет страстной любви к своей красавице жене, наступило охлаждение. Предметом обожания вел.князя Константина стала балерина Мариинского театра Анна Васильевна Кузнецова. Константин Николаевич не скрывал этой связи (в которой у него родилось пять детей) от своей супруги и призвал ее «соблюдать приличия». О второй семье великого князя знали многие. Император Александр III относился к поведению дяди резко отрицательно, у него перед глазами был пример матери императрицы Марии Александровны, которая мучилась из-за связи мужа императора Александра II и княжны Долгоруковой. Именно это, а не только либерализм, явилось причиной нерасположения Александра III к дяде. Тем не менее, всем внебрачным детям в  1883 году император пожаловал отчество «Константиновичи», фамилию «Князевы» и личное дворянство, а в 1892 году — потомственное (фактически к этому моменту все сыновья Константина и Кузнецовой умерли в детстве, поэтому дворянский род Князевых был представлен только двумя дочерями, и фамилия дальше не передавалась).

Источники: видео, отсюда и отсюда