Так погибла Юлия Друнина. Санинструктор, сестренка, сестра фронтовая…
Сколько видела она в жизни горя, страданий, крови, жизней,
оборванных в самом начале. Это она написала знаменитые строки:
«Кто говорит, что на войне не страшно,
тот ничего не знает о войне». Выдержала. Поэт, испытавший и непризнание, и безденежье, и славу. Выдержала и то, и другое.
«Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном,
передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире, такому несовершенному существу, как я, можно только, имея личный тыл».
Рухнуло все, чему верила и служила, ушел из жизни тот, кого любила. Любовью невероятной. Неземной. Нереальной.
Вроде бы абсолютно несовременной, нездешней.
Но бывшей на самом деле и длящейся не год и не два,
а четверть века. Две папки — стихи и любовь.
Судьба.
[
«Поздравляю тебя, чудо, случайная искорка…. будь счастливой, веселой, трижды любимая, трижды прекрасная, трижды единственная». Это писал не мальчик, не пятнадцатилетний восторженный юноша. Когда они встретились, ему было 50,
ей — 30. Алексей Каплер и Юлия Друнина.
Это было как раз, когда у нее не было денег, и стихи не печатались.
Решила поступить на высшие сценарные курсы. Поступила.
И записали ее в мастерскую к некому Алексею Каплеру.
Кто такой, она понятия не имела. Пришла на первое занятие.
И так распорядилась судьба, что из семи слушателей она пришла единственная.
И Каплер тоже пришел. А потом — любовь в четверть века!
«Родная моя, сегодня 8 марта, я приехал на дачу. Нет у меня ни слов,
ни таланта, чтобы рассказать, что я почувствовал, когда вошел в наш дом,
когда увидел прорытые тобой дорожки и… пустую кормушку.
Все твои птицы улетели. Тихо. Ни одной ангельской души. Как странно, противоестественно быть без тебя, моя любимая.
У меня сейчас буквально разрывается сердце, и я не могу дождаться твоего возвращения. А это письмецо пусть лежит тут, на даче. Мало ли что, вдруг меня действительно не будет на свете, а ты его прочтешь и вспомнишь, что был такой толстый, противный человек, для которого ты была жизнью.
А ведь, правда, никогда не думал, что могу так мучительно, до дна любить.
Жил дурак дураком. И что мне делать, чтобы ты всегда была счастлива,
чтобы не спускалась на тебя тень никогда?»
Они жили в большой квартире, состоящей как бы из двух квартир.
Каждый работал в своем кабинете, и если не встречались они часа два,
то Алексей Яковлевич подсовывал ей под дверь записочки
или оставлял на столе. Чтобы она вышла на кухню, а там послание.
«Моя самая! Я пошел за чем-нибудь насущным… Я тебя обожаю».
«Юленька, дорогая, я дерьмо, дурак, мелкий подлец, крупный подонок.
Я тебя люблю». Представить себе, насколько знаменит был кинодраматург
с мировым именем, ведущий «Кинопанорамы» Алексей Каплер, сегодня просто невозможно. Его любила вся страна.
И, может быть, надо было пройти через сталинские лагеря,
в которые попал за знакомство с дочерью Сталина Светланой,
через предательство друзей,
чтобы научиться так иронично относиться к самому себе.
А может быть, для этого надо быть просто интеллигентом,
понимающим, что почем в этом мире.
А нам, простым обывателям, все важней любви, на все времени хватает,
кроме вот таких мелких, но по-настоящему великих знаков внимания.
Когда Друнина уезжала, он посылал телеграммы в поезд, на борт самолета,
а уж в гостиницу — обязательно.
«Сидел дома, занимался, и вот меня выстрелило срочно бежать на телеграф,
сказать, что я тебя люблю. Может быть, ты не знаешь или забыла. Один тип».
И когда уезжал сам — телеграммы посылал каждый день,
а то и несколько раз на дню.
«Который ужасно скучает по тебе. Который как полчеловека без тебя.
Который очень любит тебя, обнимает и целует свою милую, дорогую,
трогательную.
Командировочный человек». Оставшись как-то раз один, он взял томик стихов Друниной, раскрыл и стал читать.
Читал так, как будто впервые, как будто никогда не знал.
Читал и плакал. «…Кланяюсь тебе в ножки, любимая моя, за все, за все.
И, прежде всего, за стихи, которые я прочел,
сам становясь под их светом лучше.
Твой человек и любитель».
Можно ли научиться такому отношению к женщине? Наверное, нет.
Тут уж так: или есть, или нет. А когда Друнина заболела и попала в больницу,
он чуть с ума не сошел. «Родная моя, не знаю, как добрался, когда узнал.
Не могу без тебя не то что жить — дышать.
Я не знал до конца, как люблю тебя, что ты для меня.
Ни одной минуты не буду без тебя, любимая, жить.
Я тут с ума схожу от страха. Только будь здоровенькой,
а все остальное я сделаю так в нашей жизни,
чтобы ты чувствовала себя счастливой совсем-совсем.
Моя дорогая, самая красивая на свете, самая благородная,
самая умная, жизнь моя, любимая моя, я Богу молюсь, будь здоровой скорее».
А однажды Юлия Друнина приехала на дачу в свой день рождения.
Вся дача была разукрашена плакатами:
«Встанем на трудовую вахту в честь 10 мая
— праздника всех угнетенных мужей!»,
«Да здравствует моя любимая жена!»,
«10 мая — праздник всех трудящихся и бездельников».
Читая эту историю любви, понимаешь, как ущербно мы живем.
С какой необыкновенной легкостью требуем справедливости,
с какой радостью (порой) обвиняем друг друга. А вот любить не научились.
Себя отдавать другому человеку не получается.
Признаться, что без кого-то жить
не можем — это ниже нашего достоинства.
Жизнь свою разучились дарить другому человеку.
И это страшно. А как дорого стоит одна коротенькая телеграмма Каплера:
«Жду тебя, любимая».
Предсмертное письмо Юлии Друниной подруге заканчивается так:
«А теперь, пожалуй, самое-самое сложное.
После кремации урну надо отвезти в Старый Крым и захоронить ее рядом
с памятником А. Я. Под плитой, понимаешь?
Я бы с удовольствием сделала это сама, но…
Еще бы мечталось перенести на плиту наш общий снимок,
который прилагаю. Так надо! Господи, спаси Россию!».
Понятно, что А.Я. — это Алексей Яковлевич Каплер.
Она и «там» не захотела быть без него.
В одном ее старом стихотворении есть строчка:
«Теперь не умирают от любви».
От любви не умирают. А от безлюбья?
В годы войны в русской поэзии появился «светлокосый солдат» -
Юлия Друнина.
Семнадцатилетняя выпускница 131-й московской школы добровольно
ушла на фронт бойцом санитарного взвода:
Я ушла из детства в грязные теплушки,
В эшелон пехоты, в санитарный взвод...
И в дальнейшем, во всем своем творчестве – в стихах, прозе, публицистике –
Юлия Владимировна постоянно возвращалась в свою юность,
опаленную 1941-мгодом.
Однажды находясь на передовой, в промерзшей землянке, юная «сестричка» попыталась перенести на бумагу события минувшего фронтового дня.
Получилось очень длинное стихотворение, почти поэма.
Однако, многословный, сумбурный пересказ всех подробностей не понравился начинающему автору.
Вычеркивались отдельные слова, целые фразы и строфы.
Наконец, остались четыре строки:
Я только раз видала рукопашный.
Раз – наяву. И тысячу – во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Этим короткому стихотворению, написанному в 1942-м году,
суждено было стать «визитной карточкой» большого русского поэта
Юлии Друниной.
Эта «визитка» тысячекратно повторялась в школьных сочинениях,
в концертных программах по случаю очередной «круглой» даты,
в хвалебных отзывах критиков.
И только сам автор, да ее боевые товарищи, знакомые и незнакомые,
знали истинную цену слов, рожденных в бою.
Простых слов, от которых отсекалось все лишнее, суетное, слов – предельно конкретных в ощущении своего адресата...
21 ноября 1944-го года война для Друниной завершилась.
Ее «комиссовали» по инвалидности. Сказались контузия и несколько ранений.
В самом конце жизни
эти роковые месяц и число окажутся для поэта последними...
Лучше лежать во мгле,
В синей прохладной мгле,
Чем мучиться на суровой,
Жестокой проклятой земле.
Будет шуметь вода,
Будут лететь года,
И в белых туманах скроются
Черные города.
Слова эти Юлия Владимировна написала ... «по заказу».
По сценарию ее мужа, Алексея Яковлевича Каплера (помните – у Высоцкого:
«Средь них – пострадавший от Сталина Каплер...») снимался фильм
«Человек-амфибия». В определенных кругах решили,
что сценарий не мешало бы идейно усилить,
показать тяжкую долю труженика моря
в условиях капиталистической эксплуатации.
Так в фильме появилась «Песня рыбака».
Поэтическому таланту Друниной были по плечу любые темы,
даже, казалось бы, очень далекие от всего, что написано ранее...
...Не хотелось бы долго останавливаться на трагическом дне
21 ноября 1991-го года. Юлия Друнина была из породы «добровольцев».
Добровольно ушла воевать за Родину, добровольно ушла из жизни,
когда увидела, что ЕЕ РОДИНЫ больше нет...
Пусть же в нашей памяти навсегда останется замечательный русский поэт
и красивая женщина -
Юлия Владимировна Друнина – в образе «Девчонки что надо!».
По улице Горького - что за походка! -
Красотка плывёт, как под парусом лодка.
Причёска - что надо!
И свитер - что надо!
С лиловым оттенком губная помада!
Идёт не стиляжка - девчонка с завода,
Девчонка рожденья военного года,
Со смены идёт (не судите по виду) -
Ее никому не дадим мы в обиду!
Пусть любит с «крамольным» оттенком помаду.
Пусть стрижка - что надо,
И свитер - что надо,
Пусть туфли на «шпильках». Пусть сумка «модерн»,
Пусть юбка едва достигает колен.
Ну что здесь плохого? В цеху на заводе
Станки перед нею на цыпочках ходят!
По улице Горького - что за походка! -
Красотка плывёт, как под парусом лодка,
А в сумке «модерной» впритирку лежат
Пельмени, Есенин, рабочий халат.
А дома - братишка, смешной оголец,
Ротастый галчонок, крикливый птенец.
Мать... в траурной рамке глядит со стены.
Отец проживает у новой жены.
Любимый? Любимого нету пока...
Болит обожжённая в цехе рука...
Устала? Крепись, не показывай виду, -
Тебя никому не дадим мы в обиду!
Мы сами пижонками слыли когда-то,
А время пришло - уходили в солдаты.
http://www.viskra.ru/
