<![CDATA[100 лет со дня рождения Ольги Берггольц – «блокадной музе» Ленинграда!]]> http://www.ipola.ru/post126573344/ LiveInternet / LiveInternet.ru hourly 1 ru Ipola https://i.li.ru/av/299/2835299_16663489.png 100 лет со дня рождения Ольги Берггольц – «блокадной музе» Ленинграда! http://www.ipola.ru/ <![CDATA[100 лет со дня рождения Ольги Берггольц – «блокадной музе» Ленинграда!]]> Картинка]]> <![CDATA[100 лет со дня рождения Ольги Берггольц – «блокадной музе» Ленинграда!]]> Исходное сообщение Akmaya
Но ты хотел, чтоб я живых любила.
Но ты хотел, чтоб я жила. Жила
всей человеческой и женской силой.
Чтоб всю ее истратила дотла.
На песни. На пустячные желанья.




Спасибо, прекрасные строки!]]>
<![CDATA[100 лет со дня рождения Ольги Берггольц – «блокадной музе» Ленинграда!]]> Но ты хотел, чтоб я жила. Жила
всей человеческой и женской силой.
Чтоб всю ее истратила дотла.
На песни. На пустячные желанья.

]]>
<![CDATA[100 лет со дня рождения Ольги Берггольц – «блокадной музе» Ленинграда!]]>
...А у нас на Неве — ледостав.
Длинный ветер с залива пришел.
Переходим на зимний устав,
снаряжаем в путь ледокол.
Он стоит, широкий в груди,
песни разные на борту.
Три субботника как один
отработали мы в порту...
Год кончается. Непременно
город сдержит слово свое.
Все бессонней ночная смена,
смена первая в ночь встает.
Рождество допотопной громадой
надвигается — ждет к себе.
Не одна молодая бригада
в самый звездный ушла пробег.
Я вот тоже — готовлю лыжи,
выбираем маршрут, поем...
Ты все дальше. А мне все ближе
имя радостное твое.
Ты ведь помнишь гранитную зернь
тех прямых приневских камней,
тот октябрьский
сутулый
вечерний
сумрак города,
сеть огней?..
Как шатались, не замечая,
что, негаданная, сама
первым снегом своим помечала
наш маршрут морская зима...

1931]]>
<![CDATA[100 лет со дня рождения Ольги Берггольц – «блокадной музе» Ленинграда!]]>  (500x413, 31Kb)]]> <![CDATA[100 лет со дня рождения Ольги Берггольц – «блокадной музе» Ленинграда!]]> О, поскорей отбыть проклятый срок!
А ты своей любовью небывалой
меня на жизнь и мужество обрек.

Зачем, зачем?
Мне даже не баюкать,
не пеленать ребенка твоего.
Мне на земле всего желанней мука
и немота понятнее всего.

Ничьих забот, ничьей любви не надо.
Теперь одно всего нужнее мне:
над братскою могилой Ленинграда
в молчании стоять, оцепенев.

И разве для меня победы будут?
В чем утешение себе найду?!
Пускай меня оставят и забудут.
Я буду жить одна - везде и всюду
в твоем последнем пасмурном бреду...

Но ты хотел, чтоб я живых любила.
Но ты хотел, чтоб я жила. Жила
всей человеческой и женской силой.
Чтоб всю ее истратила дотла.
На песни. На пустячные желанья.

На страсть и ревность - пусть придет другой.
На радость. На тягчайшие страданья
с единственною русскою землей.

Ну что ж, пусть будет так...


Стихи о любви и про любовь

]]>
<![CDATA[100 лет со дня рождения Ольги Берггольц – «блокадной музе» Ленинграда!]]>
ПРИЯТЕЛЯМ

Мы прощаемся, мы наготове,
мы разъедемся кто куда.
Нет, не вспомнит на добром слове
обо мне никто, никогда.

Сколько раз посмеетесь, сколько
оклевещете, не ценя,
за веселую скороговорку,
за упрямство мое меня?

Не потрафила — что ж, простите,
обращаюсь сразу ко всем.
Что ж, попробуйте разлюбите,
позабудьте меня совсем.

Я исхода не предрекаю,
я не жалуюсь, не горжусь...
Я ведь знаю, что я — такая,
одному в подруги гожусь.

Он один меня не осудит,
как любой и лучший из вас,
на мгновение не забудет,
под угрозами не предаст.

...И когда зарастут дорожки,
где ходила с вами вдвоем,
я-то вспомню вас на хорошем,
на певучем слове своем.

Я-то знаю, кто вы такие,—
бережете сердца свои...
Дорогие мои, дорогие,
ненадежные вы мои...
 (470x500, 315Kb)]]>
<![CDATA[100 лет со дня рождения Ольги Берггольц – «блокадной музе» Ленинграда!]]> <![CDATA[100 лет со дня рождения Ольги Берггольц – «блокадной музе» Ленинграда!]]>



О друг, я не думала, что тишина
Страшнее всего, что оставит война.

Так тихо, так тихо, что мысль о войне
Как вопль, как рыдание в тишине.

Здесь люди, рыча, извиваясь, ползли,
Здесь пенилась кровь на вершок от земли...
Здесь тихо, так тихо, что мнится — вовек
Сюда не придет ни один человек,
Ни пахарь, ни плотник и ни садовод —
никто, никогда, никогда не придет.

Так тихо, так немо — не смерть и не жизнь.
О, это суровее всех укоризн.
Не смерть и не жизнь — немота, немота —
Отчаяние, стиснувшее уста.

Безмирно живущему мертвые мстят:
Все знают, все помнят, а сами молчат.

Антология русской поэзии
1274073020_roza_krasnaya (475x219, 19 Kb)]]>